Александр Щелоков - Уничтожить Израиль

– Простите, – извинился Гордов. – Этого я не учел.

– О чем вы? – Андрей улыбнулся. – Этого никто не учитывает.

– Вы в Россию насовсем?

– Вы знаете тех, кому я там нужен?

– Ладно, сдаюсь, – Гордов признал поражение и сменил тему. – Лучше расскажите, что тут у вас случилось. Все в вагоне говорят, а я мало им верю.

– Да так… – Андрей не хотел вспоминать о случившемся.

– Собачка ошиблась адресом? – не уступал Гордов.

– Почему ошиблась? – В конце концов, решил Андрей, почему не рассказать? Может, его опыт поможет кому-то стать умнее. – Адрес она угадала. По запаху.

– По запаху? Простите, не совсем понял.

– Я тоже. Был на завтраке. Сумку оставил в купе. В ней у меня ничего ценного нет. Думал, утащат, мне будет только легче. Не утащили, даже нагрузили лишнее. Вошел в купе – пахнет конопелькой. У меня ее отродясь не бывало. Полез в сумку – там пакет. Понюхал – она, незабвенная. Я и шуранул ее за окно.

Гордов засмеялся. Не верить у него не было причин, и его предположение о том, что кто-то собирался круто подставить русского, оправдывалось.

– Вы молодец, – сказал Гордов, протянул руку Андрею и представился. – Гордов.

– Назаров, – Андрей пожал поданную ему руку. – Русский иностранец.

– Тогда с возвращением. Думаете найти работу?

– Почему думаю? Найду обязательно. Мотнусь на север. Там промыслы.

– Вы институт кончали в Москве?

– Да, «керосинку».

– Тогда у вас должны быть знакомые в министерстве.

– Министерство?! Я об этом даже и не подумал!

Слово «министерство» оказалось для Андрея ключом к избавлению от давивших на него забот. Конечно, не в ФСБ и уж тем более не в МВД надо сообщать о возможной диверсии в Казахстане. Есть же кто-то плотно занимающийся атомными проблемами. Только вспомнить, как такое ведомство называется. В Советском Союзе, когда все секретилось на корню, Министерство тяжелого машиностроения клепало для страны трактора и танки, общего машиностроения – лепило ракеты, среднего – ядерные устройства. А сейчас это Минатом. Точно!

– Конечно, – Андрей сразу ожил. – Так я и сделаю: пойду сперва в министерство…

Абдужабар Хакимов изнывал от ярости, которую никак не мог унять. Потеря упаковки наркотика всерьез вывела его из равновесия. Погоняла и надсмотрщик над караванами вьючных верблюдов, которые в поездах везут в Россию наркотики, был подлинным азиатом – крутым и безжалостным. Он не марал руки о белый порошок героина, не млел, почуяв пряный запах анаши, но не из соображений морали. Он всего лишь строго соблюдал правила личной безопасности, которые сам для себя определил. В то же время он не раз и не два брал в руки нож, чтобы пустить кровь неудачливым «мулам» своего каравана, которые теряли осторожность и тем приносили делу Хакимова денежные убытки.

Когда таможенник Карабаев, даже не предложил, а просто приказал ему подложить наркотик в багаж пассажира из третьего купе Андрея Назарова, Абдужабар не увидел в операции особой опасности. Таможенники были людьми Карабаева, они знали правила игры и, изловив Назарова, поступили бы с ним так, как им велено, а пакет зелья вернулся бы Хакимову.

Но этот ушлый русак повел игру не по правилам, которые для него сочинили другие, и ценный груз, исчезнув, пробил в финансах Абдужабара большую дыру. За такое стоило наказать. Вопрос стоял: кого именно?

Если человек больно спотыкается о камень, он не бьет ногой по нему второй раз – будет еще больнее. Он ищет бездомного пса, чтобы от души врезать ему по ребрам. И дело сделано: чужая боль облегчает страдания жестокой души.

Абдужабар решил наказать Назарова. Позвав к себе в купе сообщников – Алима и Усмана, он сперва разразился бранью, а потом дал задание:

– Надо этого фраера из третьего купе посадить на перо.

В добрые советские времена Абдужабар прошел выучку в исправительно-трудовой колонии строгого режима и прекрасно владел русской уголовной лексикой.

Усман Рахимов положил тяжелую руку на плечо Абдужабара.

– Оставь его. Забудь. Мутный тип. Свяжешься – наживешь грыжу.

Абдужабар упрямо мотнул головой. Хмель ярости буйно бродил в нем, накаляя чувства, разжигая злость и укрепляя мстительность.

– Ты знаешь, насколько он меня выставил? Нет? Ну и не надо.

– Джабар, я сказал, не заводись. Все игралось втемную. Ты его век не знал, он тебя тоже. Мне кажется, это тебя таможенник кинул. С него и потребуй возврат.

– Я с ним толковал. Он обещал возврат товара, если менты найдут его у фраера. Но товара у того не оказалось. Этот Карабаев говорит: «Может, ты ему товар и не подкладывал, откуда я знаю?» Получается, что не он меня, а я его кинул.