Ричард Дейч - Похитители тьмы

Имея асимметричную планировку, дворец сильно отличался от европейских. Будучи громадным, он состоял, однако, из множества взаимосвязанных зданий меньшего размера с более уютными и удобными жилыми помещениями, отличавшимися от громадных залов европейских дворцов. У этих сооружений не было какой-то центральной оси — дворец разрастался во всех направлениях хаотически.

Он основывался на концентрическом принципе с четырьмя последовательно уменьшающимися внутренними дворами — такой принцип использовался в эпоху Константинополя и был перенесен на многие европейские замки, так как обеспечивал гораздо более надежную защиту правящего монарха. Первый круг Топкапы, называвшийся Двор янычар, представлял собой громадный парк с музеями, церквями и тихими садами.

Майкл и КК прошли мимо церкви византийской эпохи — церкви Святой Ирины. Построенная в шестом веке, она была одной из немногих не перестроенных в мечеть после завоевания турками Константинополя. Они прошли мимо отделанного мрамором Монетного двора и дальше по широкому открытому проходу под кронами кипарисов.

КК исчезла в невысоком кирпичном здании и минуту спустя появилась с билетами в руке. Показала на фонтан романского мрамора, затиснутый в уголок.

— Фонтан палача. Здесь он мыл руки и меч после публичной казни.

Майкл посмотрел на нее, удивленно подняв брови, пытаясь подавить смешок, вызванный ее страшноватым описанием.

— Большой, острый, как бритва, меч…

— Идем.

— …а головы они набивали хлопком и соломой и выставляли их на мраморные стойки для всеобщего обозрения. Нечто вроде штрафной скамьи, только удаление вечное.

— Спасибо. — Майкл не смог сдержать ухмылки. — Ты уже бывала здесь прежде?

— Три раза.

— И ты тащишь меня сюда, потому что…

— Не потому, что наслаждаюсь твоим обществом. — КК улыбнулась. — Мне нужно узнать две вещи.

— Ты же была здесь три раза.

— Но до того, как мы увидели письмо.

— И что сказано в этом письме?

— Ага, я знала, что разбужу в тебе любопытство. — Девушка развернулась и пошла по устланной каменными плитками дорожке.

Они двинулись дальше по тропинке парка, высаженной деревьями, и подошли к громадным воротам, у которых был такой вид, словно их привезли из немецкого замка. Восьмигранные семидесятипятифутовые башни стояли по обеим сторонам арочного входа. Середину венчали зубцы, и возникало впечатление, будто арочный вход скрывает подъемный мост, совершенно не совместимый с остальной архитектурой, имеющей ярко выраженные османские черты.

Майкл и КК прошли под аркой, испещренной золотой арабской вязью, и снова оказались в двадцать первом веке. Они увидели перед собой группу охранников, сканирующие устройства, турникеты, пропускные рамки, словно на входе в Белый дом.

КК с дружеским кивком и улыбкой подала билеты. Их просканировали взглядами, а потом и с помощью аппаратуры.

— Мне эта часть всегда нравится, — сказала Кэтрин.

Майкл промолчал.

— Что с тобой такое? Раз в жизни ты оказался простым туристом. Расслабься и получай удовольствие. И сними эту угрюмую маску с лица — ты из-за нее выглядишь на десять лет старше.

Когда они оказались непосредственно на территории дворца, Майкл словно перенесся назад в машине времени. Он увидел перед собой мир гранитных и мраморных зданий, тихих садов, громадных портиков, галерей, перекрытых изысканными сводами, покоящимися на мраморных колоннах. Крыши многих сооружений имели грязновато-синий цвет, определявшийся свинцовым покрытием, обросшим патиной. У зданий были арки песчанистого розового мрамора и белого гранита, расписанные в клетку, добавлявшие им средневосточного колорита. Вокруг двигались толпы туристов, пораженные тем, что представало их взорам, разговаривавшие вполголоса, словно в присутствии богов.

В архитектуре дворца, который служил жилищем султанов Османской империи, было заметно влияние мастеров и ремесленников из таких земель, как Персия, Рим, Венгрия и Греция.

Майкл и КК шли в тени итальянских кипарисов, темно-зеленых деревьев, которые росли вдоль дорожки, петлявшей по тому, что когда-то считалось райским садом. Они направились к Башне правосудия — самому высокому сооружению во дворце. В верхней части этого высокого, увенчанного шпилем мраморного здания имелась комната, из окон которой султан мог обозревать свои громадные владения. Сине-серая патина окислившегося свинца башни, символизировавшей всевластие султана, была видна из любой точки Стамбула.