Ричард Дейч - Похитители тьмы

— КК знает, что у нее подделка? — спросил Буш.

— И не догадывается.

— Значит, ты все же не доверял ей до конца.

— Ты же знаешь меня. Я, когда дело касается таких вещей, становлюсь немного чокнутым. Я боялся за нее, пока эта штука находилась при ней.

— Теперь, когда эта штука не при ней, ей грозит куда как большая опасность. Когда они доберутся до места, то быстро разберутся, что у них подделка. Как только попытаются ею воспользоваться…

— Хватит. Я отдаю себе отчет в том, что сделал.

Но Майкл не собирался раскрывать, что причина его обмана в том, что он почувствовал, когда держал посох в руках. Тот оказывал какое-то ошеломляющее воздействие — это было сильнее тошноты, головокружения и болезненного состояния. Он словно заражал отчаянием, лишал всех надежд. Любой ценой хотелось защитить Кэтрин от такого воздействия.

Сначала Майкл хотел сделать одну копию, чтобы провести Иблиса, но, ощутив на себе воздействие этого древнего артефакта, изменил планы.

Сент-Пьер покинул благодать объятий КК, оставил ее спать в безопасном месте почти восемнадцатью часами ранее. Вскоре после полуночи он уже был в частном ангаре аэропорта Ататюрка и сразу же направился к верстаку. Ночной сторож был рад уехать домой с сотней евро в кармане и ящиком ракии в багажнике машины. Майкл сказал, что ему нужно воспользоваться токарным станком и прессом, чтобы подремонтировать кое-какое альпинистское оборудование, но он мог и не беспокоиться: сторожа мало интересовало времяпрепровождение богатого американца. Он уже планировал веселую пьяную ночку с тремя своими братьями.

Самолет Стивена Келли стоял за спиной Майкла, занимая три четверти пространства ангара. Он прибыл сегодня рано вечером, сделав обманный круг по Средиземноморью. Летчик поселился в ближайшем отеле в ожидании дальнейших инструкций относительно вылета.

На верстаке в задней части ангара стояли четыре коробки акрилового формовочного состава. Буш привез их ранее этим днем со склада магазина для художников и скульпторов вместе с деревянными заготовками, быстро твердеющей смолой и различными другими материалами.

Майкл соорудил формовочный короб из фанеры — это не составило труда; ящик на шарнирах имел размеры три на два на один фут, швы он заделал клеем, чтобы обеспечить плотность. Потом замешал акриловый состав и залил его в короб до половины. Открыв кожаный чехол, вытащил оттуда украшенный драгоценными камнями посох, положил на стол и, поворачивая, сфотографировал со всех углов, уделяя особенное внимание вершине.

Внезапно он почувствовал тошноту, головокружение. Ему вдруг пришло в голову, что продолжать не имеет смысла, ощущение безнадежности наполнило его сердце, ощущение, что все его усилия обречены на провал. Майкл никогда не чувствовал ничего подобного. Казалось, что всех, кого он любит, ждет близкая смерть. Он навсегда останется один, и, что бы ни делал, предотвратить это невозможно.

С огромными усилиями, преодолевая черные чувства, Сент-Пьер положил посох в формовочный состав и закрыл верхушку. Почти мгновенно негативные эмоции уменьшились. Он тут же решил, что посох испускает какое-то излучение, но если так, то и они должны ощущать это с того момента, когда посох оказался у них, поскольку кожаный чехол и металлическая трубка не могли препятствовать убийственному излучению.

Майкл не знал, что вызвало это чувство, но не стал задумываться — ему нужно было сохранить ясность мышления и сосредоточиться на непосредственной задаче. При этом он решил, что ни с кем не будет делиться своим открытием касательно дурных свойств посоха, а до рассвета сделает две копии.

Пять минут спустя Майкл раскрыл короб, нанес на схватившуюся половину формы детское масло, чтобы потом без труда отделить ее от посоха, затем замешал новую порцию состава и залил ею выступающую часть посоха, а потом закрыл короб.

Алек Сент-Пьер, приемный отец Майкла, человек, который воспитал его, был большим рукодельником, он мог ремонтировать и делать что угодно — от дедушкиных часов и автомобилей до мебели и электроники. Майкл многому у него научился и полюбил делать всякие штуки. Это мастерство оказалось более чем полезным и в его криминальном прошлом. Алек Сент-Пьер умер, и Майкл чтил его память — память отца, который вырастил его. Это чувство не уменьшилось, когда у него установились хорошие отношения с биологическим отцом Стивеном Келли, человеком, которому принадлежал самолет в ангаре. Майкл считал себя настоящим счастливчиком: он потерял отца, который вырастил его, и чтил память покойного, но в то же время подружился с отцом, чья кровь текла в его жилах.