Уоррен Мерфи: Седьмой камень

– Если ты так хочешь, – согласился Римо.

– Именно так я и хочу, – подтвердил Чиун. – Иди, встань с другой стороны и держи глаза открытыми.

– Есть тут главарь? Почему бы нам его не прикончить прямо сейчас? – спросил Римо.

– Потому, что мы не знаем, что произойдет дальше. Действовать, не имея нужных сведений – это значит, навлекать на себя беду. На другую сторону.

– Ладно, – согласился Римо, и пошел в обход на другую сторону прямоугольного пространства, ограниченного по углам большими колоннами, которые Римо заметил еще раньше.

Темная ткань, скрывавшая вершины колонн, была на прежнем месте.

Молодой человек, с которым ранее беседовал Чиун, теперь стоял в середине выделенного четырехугольника.

Он поднял руку, призывая к тишине, добился ее и ясным голосом объявил:

– Я Реджинальд Воберн Третий! Добро пожаловать на праздник семьи Во. Пусть начнутся развлечения.

Когда он сошел с огороженного пространства, где-то ударили в медный гонг, и он загудел глубоким раскатистым звуком. Трио деревянных флейт тонкими голосами подхватило сладостную мелодию. Зазвенели цимбалы, и снова загудел гонг, когда труппа ярко одетых восточных акробатов, кувыркаясь, просочилась сквозь толпу на арену.

– “Изумительные Вофаны”, – произнес молодой человек, стоявший рядом с Римо.

– Если вы и далее собираетесь быть моим экскурсоводом, то как вас зовут? – поинтересовался Римо.

– Резерфорд Вобли, – ответил молодой человек.

– Я так и думал, – отозвался Римо.

Он с отвращением огляделся по сторонам, и увидел, как на арене крутятся Вофаны, ходят колесом, кувыркаются, демонстрируют сальто назад и всяческие иные прыжки и кульбиты. Их тела в ярких трико мелькали в воздухе наподобие разноцветных пятен, когда они пролетали над и под друг другом, точно беспрерывно меняющие свое место карты в тасуемой колоде. Поскольку пространство, отведенное им для работы было не слишком велико, они умудрялись создавать сразу несколько взаимопроникающих комбинаций, сложных, как паутина, только сплетенных не их нитей, а из чистой энергии и движения.

В середине арены собрались артисты, одетые в костюмы, напоминавшие пижамы, кувыркаясь и становясь друг на друга, они составили пирамиду. Римо с отвращением подумал, что, хотя артисты и недурны, но все это он уже видел не раз. Он только спрашивал себя, когда они начнут вращать блюда на длинных бамбуковых шестах.

Акробаты разрушили пирамиду и закувыркались по земле под аплодисменты зрителей. Римо посмотрел на другую сторону арены, разыскивая взглядом Чиуна, но не увидел его.

Воздух наполнился пронзительными голосами флейт – точно скорбный вопль пронесся над лугом. Ударили цимбалы, а потом снова зазвучал гонг с его затяжным эхом.

Акробаты тут же отозвались на призыв музыки. Они полетели над ареной, по двое, трое, четверо сразу, стремительные пятна цвета, которые, казалось, начисто отрицали законы притяжения, проносились друг над другом, порой точно замирая в самой высшей точке своего прыжка, но упорно продвигаясь вперед через поляну. А потом один акробат в голубом резко опередил остальных выступавших и вихрем понесся прямо на Римо, будто пикирующий бомбардировщик.

Началось. Римо отступил в сторону на полшага и поднял руку. Со стороны все выглядело так, как будто он вообще ничего не сделал, ну, может просто помахал кому-то в толпе по другую сторону арены. Но акробат, так решительно прыгнувший ногами вперед, промахнулся полностью, разве только плечом слегка задел вытянутую руку Римо. Это мимолетное прикосновение было отмечено треском сломанной кости, резким свистом вытисненного из груди воздуха, а затем продолжительным воплем, когда акробат ударился о землю. На этот раз он уже не подскочил.

Еще двое устремились к Римо. В зеленом и красном трико. Римо слегка развернулся, коснувшись одного лопаткой, а другого коленом. И понадеялся, что Чиун наблюдает за ним, ибо чувствовал: техника этих его двух отточенных движений и правда была на высоте. Акробаты завопили от неожиданности и боли, и флейты в ответ залились безумными трелями. Парни в зеленом и красном взлетели к небу, точно мыльные пузыри на крыльях ветерка. И точно пузырьки лопнули, едва коснувшись земли. Поворачиваясь, Римо краем глаза заметил, как Реджинальд Воберн дернул за шнур, свисавший с одного из шестов, огораживавших арену. Зеркало, укрепленное на шесте, отразило алмазную яркость солнечного луча и направило слепящую вспышку прямо в глаза Римо. Тот в изумлении моргнул. А когда снова открыл глаза, ему пришлось забыть про зеркало, потому что к нему уже приближались оставшиеся восточные акробаты, вооруженные ножами, которые они извлекли из своих одежд. Римо увернулся от них, но тут сверкнула еще одна ослепляющая вспышка. Потом еще. И еще.