Александр Варго - Диггер по прозвищу Жгут

— Нелли…

— Подожди, я договорю. Знаешь, о чем я постоянно думаю? Не поверишь, Гюрза. Я боюсь. Я хочу сказать, что мне ох…но страшно. Ведь рано или поздно Алекса найдут. Что ТОГДА я буду говорить его матери? Отцу?

— Его уже нашли, — как можно мягче сказал Юра. Стараясь быть кратким, он рассказал о своей встрече с Микой.

Эта новость повергла Нелли в еще более тягостное состояние. Лицо обмякло, как горячий воск, нижняя губа задрожала, придавая девушке отталкивающий вид, глаза вообще напоминали два запылившихся осколка стекла, в которых не было даже намека на жизнь.

Юра встал, поморщившись от боли в ноге. Наверно, все же придется навестить хирурга.

— Юр, — позвала Нелли, когда он уже стоял в дверях. Гюрза обернулся.

— Я была там. После акции, — прошептала она.

— Ты… что?!

— Да, — чуть громче сказала она, в глазах заплясали сумасшедшие огоньки. — Я… не знаю, как это получилось, но получилось то, что получилось. Взяла такси и ночью поехала в Ясенево.

— Ты заходила в дом?! — с присвистом спросил Юра. Значит, его воображение оказалось пророческим.

— Да. И ОН был там.

«Конечно, там, — про себя подумал Юра. — Или ты думаешь, Алекс ожил, как в сказке, и спустился вниз купить себе холодного пивка?»

— Ты представляешь, с него успели снять ботинки, — понизив голос, проговорила Нелли, будто делилась с Юрой большим секретом.

— Ты спятила. Нелли, ты соображаешь, чем рисковала? Тебя кто-нибудь видел?

— Не знаю. Может быть. Когда я уходила, то видела в темноте несколько фигур. Но я быстро бегаю, ты знаешь, — она принялась ожесточенно кусать ноготь указательного пальца.

«Идиотка. Боже мой, какая же ты дура», — выругался про себя Юра. Мика прав, Нелли уже не контролирует себя. Но что можно сделать в такой ситуации?

Уже с нескрываемым ужасом он видел, как на лице Нелли появилась тусклая улыбка. Причем улыбался только рот, искусственно и фальшиво, а глаза оставались запыленными стеклышками, их цвет таил в себе не больше тепла, чем мертвенно-бурая зыбь болота.

Она начала что-то говорить, но Юра уже выскочил за дверь.

Последующие два дня он провел преимущественно в больнице, с ангелом, окончательно выведя из себя весь медперсонал. Впрочем, ничего нового это не прибавило: Алиса оставалась в таком же положении — не лучше, не хуже. Ее жизнь словно сложили вчетверо, как тетрадный листок, скрепили степлером и поместили под стеклянный колпак, в полный вакуум.

Однако Юра не собирался сдаваться. Каждый вечер он просиживал в Интернете, изучал медицинские форумы, делал распечатки клиник, специализирующихся по операциям на позвоночнике, а наутро садился за телефон.

Все . Так, кажется, сказала врачиха с торчащими волосами из-под своей мудацкой шапочки? Никаких «все». Алиса будет ходить и разговаривать. И они поженятся, как собирались.

Алекса опознали только через четыре дня. Об этом сообщила Нелли, добавив, что ее уже вызвали в милицию.

Сразу после этого позвонила убитая горем мать Алекса. Она была в шоке — что ее сын делал в недостроенном доме, да еще в такой компании?! И кто мог совершить такое зверство? Отец, как только узнал о смерти сына, снова запил, но Юра подозревал, что для него это был просто лишний повод, они никогда особенно не ладили с Алексом.

Итак, Нелли на допросе. Юра сидел как на иголках, ожидая от нее известий, Мика тоже постоянно названивал ему, но Нелли не объявлялась. Только Жуле было все по барабану — он, как и отец Алекса, был в перманентном запое.

Лишь вечером, когда Юра уже на сто процентов был уверен, что Нелли задержали и поместили в изолятор, он дозвонился до нее, однако разговора не вышло — девушка попросту грубо послала его на известные три буквы и швырнула трубку. Тем не менее Юра был счастлив — Нелли на свободе, а это уже неплохо, конечно, если слово «неплохо» хоть как-то применимо к происходящим событиям.

После этого наступило зловещее затишье. Ни из милиции, ни из прокуратуры никто не звонил, и Юра предполагал, что дело затягивается из-за ожидания результатов вскрытия тела Алекса. Он знал, что для получения тела необходимо разрешение следователя, а его-то матери Алекса пока не давали.

На допрос его вызвали через два дня после опознания. Следователь не произвел впечатления на Юру — полнеющий мужчина лет сорока со стремительно редеющей шевелюрой, он куда больше смахивал на кладовщика какого-нибудь картофельного склада, чем на представителя правоохранительных органов.