Артур Хейли - В высших сферах

— Боюсь, мучает. — Печальная улыбка. — Канадская зима приносит много радостей, миссис Хоуден, но также и страдания для нас, артритиков.

— Ради Бога, не говорите любезностей про нашу зиму! — воскликнула Маргарет. — Мы с мужем оба родились здесь и все равно ее не любим.

— Ну не так уж совсем. — Посол говорил размеренно, его испещренное морщинами лицо было задумчиво. — Я часто думал, миссис Хоуден, что канадцы должны быть благодарны своему климату за стойкость и умение выносить невзгоды, при этом обладая, как правило, большой теплотой.

— Если это так, то еще одно объяснение нашей общности. — И Джеймс Хоуден протянул ему руку. — Насколько я понимаю, вы присоединитесь к нам в Вашингтоне.

Посол кивнул:

— Мой самолет вылетает через несколько минут после вашего. — Они пожали друг другу руки. — Благополучной поездки, сэр, и возвращения с почетом домой.

Джеймс Хоуден и Маргарет повернулись к ожидавшему их самолету, и их сразу окружила пресса. Тут было с десяток парламентских репортеров и репортеров из телеграфных агентств, а также самоуверенный интервьюер с телевидения вместе со съемочной группой. Брайан Ричардсон стоял так, чтобы быть видимым и слышать Хоудена, и премьер-министр улыбнулся ему и дружески кивнул, на что Ричардсон ответил тем же. Они уже обсудили вдвоем, как быть с прессой во время пути, и договорились, что главное официальное заявление — хотя в нем и не будет ничего об основных проблемах — должно быть сделано по прибытии в Вашингтон. Однако Хоуден понимал: надо что-то дать пресс-корпусу Оттавы. И он коротко высказался об отношениях между Канадой и США в обычном банальном стиле. Затем стал ждать вопросов.

Первый вопрос поступил от интервьюера ТВ.

— Ходят слухи, господин премьер-министр, что в этой вашей поездке речь пойдет не только о торговле.

— Что ж, это правда, — сказал, напустив на себя серьезность, Хоуден. — Если будет время, мы с президентом, возможно, поиграем в мяч.

Раздался раскат смеха — Хоуден нашел верную ноту, проявив добродушие и не обидев интервьюера.

— Но помимо спорта, сэр, — и телевизионщик улыбнулся, показав безупречные белые зубы, — разве не было речи о принятии важнейших решений в военной области?

Значит, все-таки была утечка, хотя явно в общих чертах. Да и неудивительно, подумал Хоуден: он слышал однажды, как кто-то сказал, что если секрет знает больше одного человека, то это уже не секрет. Так или иначе, это напоминание, что важную информацию долго не удержать в тайне и после Вашингтона он должен быстро действовать, если хочет держать под контролем объявление главных новостей.

И он стал отвечать, тщательно подбирая слова и помня, что все им сказанное может быть впоследствии процитировано.

— Естественно, тема нашей общей обороны будет обсуждаться в Вашингтоне, как всегда бывает, когда обсуждаются другие темы, касающиеся общих интересов. Но решения по ним — как, конечно, любые решения — будут приниматься в Оттаве при полной осведомленности парламента, а если необходимо, то и с его одобрения.

Присутствующие встретили это слабым взрывом аплодисментов.

— Можете ли вы сказать, мистер Хоуден, — спросил интервьюер ТВ, — будет ли обсуждаться последний инцидент с подлодкой, и если да, то какова будет позиция Канады?

— Я уверен, что будет обсуждаться, — ответил Хоуден, его длинное лицо с горбатым носом было серьезно, — и мы, естественно, разделяем глубокую озабоченность Соединенных Штатов трагической гибелью «Дифайента» и его команды. Но помимо этого в данный момент мне нечего сказать.

— В таком случае, сэр… — начал телевизионщик, но мысль его докончил другой репортер:

— Вы не станете возражать, если кто-то другой выскажется, приятель? Газеты ведь пока еще не ликвидированы, верно?

Шепот согласия прошел по группе прессы, и Джеймс Хоуден внутренне улыбнулся. Он увидел, как покраснел интервьюер, потом кивнул съемочной группе. Эта часть фильма, как подозревал премьер-министр, будет отредактирована позже.

Прервавший интервьюера шустрый журналист средних лет по имени Джордж Хаскинс, работавший в виннипегской газете «Фри пресс», взял теперь слово:

— Господин премьер-министр, я хотел бы задать вопрос не о Вашингтоне, а о позиции правительства в отношении этого человека без родины.

Джеймс Хоуден насупился и озадаченно спросил:

— О чем это вы, Джордж? Повторите-ка.

— Я говорю про этого парня — Анри Дюваля, сэр… про того, который в Ванкувере и которого департамент иммиграции не впускает к нам. Вы можете сказать, почему правительство занимает такую позицию?