Артур Хейли - В высших сферах

Наступила тишина, и Хоуден на минуту растерялся. Теперь, когда реально встал вопрос, его — как и раньше — стали одолевать сомнения. Приверженность истории боролась со здравой оценкой известных фактов. Является ли его присутствие здесь по самой своей природе предательством по отношению к своей стране? Были ли практические соображения, приведшие его в Вашингтон, позором, а не достижением? Все эти вопросы перед ним уже вставали, эти страхи он утихомиривал. А сейчас они возникли снова, свежие и спорные.

Затем он рассудил — как и в минувшие дни, — что ход истории человечества показал, каким наихудшим врагом людей является несгибаемая национальная гордость, и рядовые люди платят за нее страданием. Государства рушились из-за тщеславия, тогда как умеренность могла бы их сделать цивилизованными и спасти. Хоуден был преисполнен решимости не допустить, чтобы Канада рухнула.

— Если это делать, — сказал Хоуден, — то мне надо получить мандат от наших избирателей. Это означает, что я должен пойти на выборы и победить.

— Я этого ожидал, — сказал президент. — А выборы скоро?

— Приблизительно, я бы сказал, — в начале июня.

Президент кивнул.

— Я не вижу, как вы могли бы провести их раньше.

— Предвыборная кампания будет короткая, — заметил Хоуден, — и у нас будет серьезная оппозиция. Поэтому я должен предложить что-то определенное.

Артур Лексингтон вставил:

— Я уверен, господин президент, что вы, будучи политиком-практиком, понимаете, насколько это необходимо.

Президент широко улыбнулся:

— Я чуть ли не боюсь согласиться из страха, как бы вы не потребовали с меня выкупа. Так что позвольте мне сказать: да, я уверен, что оппозиция задаст вам жару, но, в конце концов, это не новость для нас тут. А вы все-таки одержите победу, Джим, я в этом уверен. Что же до другого — да, я понимаю.

— Есть целый ряд моментов, — сказал Хоуден.

Президент откинулся в своем крутящемся кресле.

— Выкладывайте!

— После принятия Акта о союзе канадская промышленность и рабочая сила должны быть сохранены. — Голос Хоудена звучал ясно, он говорил с нажимом. Он не выступал просителем, а постарался, чтобы это была ясная и равноправная дискуссия. — Инвестиции Соединенных Штатов в канадское производство должны продолжаться и расширяться. Мы не хотим, чтобы компания «Дженерал моторс» ушла от нас из-за того, что таможенный союз консолидируется с Детройтом или «Форд» с Дирборном. То же происходит и с легкой промышленностью.

— Согласен, — сказал президент, играя карандашом по столу. — Слабость промышленности будет никому не выгодна. Что-то можно будет придумать, и я бы сказал, что у вас появится больше промышленных предприятий, а не меньше.

— Особая гарантия?

Президент кивнул:

— Особая гарантия. Наш департамент по торговле и ваши люди из Торговли и Финансов могут разработать прогрессивный налог.

И адмирал Рапопорт, и Артур Лексингтон записывали все в блокнотах.

Хоуден поднялся с кресла напротив президента, пошел было прочь, потом вернулся.

— Полезные ископаемые, — сказал он. — Канада будет контролировать разрешения на разработки, и мы хотим получить гарантию против воровства. Американцы ничего не получат на откуп — мы не позволим им забирать у нас сырье, чтобы обрабатывать его в других местах.

Адмирал Рапопорт резко произнес:

— Вы были готовы в прошлом продавать ваше сырье… если цена была достаточно высокой.

— Это было в прошлом, — выпалил Хоуден. — А мы говорим о будущем.

Он начинал понимать, почему так широко распространена неприязнь к помощнику президента.

— Не будем об этом, — вмешался президент. — Нужно, чтоб было больше дополнительной обработки на местах — это ко благу обеих стран. Дальше!

— Контракты для оборонки и участие в помощи иностранным государствам, — сказал Хоуден. — Канада захочет производить серьезные вещи — самолеты и ракеты, а не только винты и болты.

Президент вздохнул:

— Придется пройти через ад, который устроят наши лоббисты. Но как-нибудь мы это сдюжим.

Карандаши снова зацарапали по бумаге.

— Я хотел бы, чтобы один из моих министров сидел здесь, в Белом доме, — сказал Хоуден и снова сел. — Чтобы этот человек был близок к вам и мог разъяснять точки зрения нас обоих.

— Я сам собирался предложить вам нечто подобное, — заметил президент. — Что у вас еще?

— Пшеница! — объявил премьер-министр. — Ваши экспортеры и скупщики захватили то, что было когда-то нашими рынками. А кроме того, Канада не в состоянии конкурировать с продукцией, субсидируемой по вашим меркам.