Андрей Николаев - Русский экзорцист

– Мы освободим ее, – уверенно сказал Иван.

– Мне бы твою уверенность, – вздохнул Волохов, – все, давай спать.

Мальчишка завозился, устраиваясь поудобнее и, скоро засопел.

Сна не было. Волохов встал и, стараясь не шуметь, вышел на кухню и съел кусок мяса с хлебом. Выпив холодного чаю, он побродил по темной квартире, открыл шкаф и долго смотрел на Светкины платья и блузки, развешанные на плечиках. Потом подошел к картине «Поцелуй вампира». Темнота почти скрыла темно-зеленое тело чудовища, только проступали мускулистые руки с узловатыми венами, ласкавшие обнаженное тело женщины.

– Не поддавайся ему, девочка, – прошептал Волохов.

Он проснулся с ощущением, будто кто-то наблюдает за ним. Пахло чем-то вкусным. Приоткрыв глаза, он осмотрелся. Иван сидел на краешке кресла, сложив руки на коленях, и как всегда доброжелательно смотрел на него. Он был умыт, причесан и от этого казался совсем ребенком.

– Доброе утро.

– Привет, – пробурчал Волохов, поднимаясь, – тебе не говорили, что неприлично смотреть на спящего?

– Извините.

– Ох, бока отлежал, – Волохов потянулся. – Чего не разбудил?

– Я рано встал. Сотворил молитву, сделал вам завтрак.

– Постный, поди?

– Нет, скоромный.

– И на том спасибо.

Волохов прошлепал в ванную, постоял под холодным душем, пока не замерз.

В кухне его ждала яичница, гренки из белого хлеба на молоке и яйцах и кружка молока.

Иван присел напротив и смотрел, как он ест.

– Ты сам-то поел? – спросил Волохов, уплетая яичницу.

– Поел.

– Могу представить, что, – скептически заметил Волохов и вдруг замер от пришедшей в голову мысли. – Иван, а ведь во время боевых действий пост не соблюдается. А мы с тобой, считай, на войне!

Иван задумался.

– Вы знаете, Павел, я не уверен, хотя что-то об этом слышал. Если бы можно было связаться с наставником, я бы попросил совета.

– А совет Александра Ярославовича тебя не устроит?

– Не знаю, – задумчиво сказал Иван, – игумен его уважает, я видел. Но насколько он сведущ в канонах православной церкви…

У Волохова кусок яичницы встал поперек горла. Он закашлялся и, схватив кружку, сделал большой глоток молока. Его разобрал такой смех, что он согнулся, хватаясь за живот, чуть не попав лицом в тарелку.

– Ох, я не могу. Ой, ну ты меня уморишь. Нет, я должен ему это сказать!

Иван спокойно смотрел на него, улыбаясь и Волохов постепенно успокоился.

– Я что-то не то сказал?

– Нет, ты сказал, что надо. Просто классно сказал. Я обязательно передам Александру Ярославовичу твои сомнения. Ты знаешь, – Волохов наклонился и, понизив голос, подмигнул пареньку, – они меня тоже иногда посещают.

Позавтракав, Волохов убрал постель. Иван вымыл посуду и присел у стола, разложив перед собой книги отца Василия.

– Павел, мне понадобятся писчая бумага и ручка.

– Сделаем. А ты не хотел бы переодеться?

Парнишка оглядел себя и непонимающе взглянул на Волохова.

– Моя одежда не подходит?

– В ней от тебя за версту несет святостью. Молодежь так не одевается. Ты не должен выделяться.

– Наверно, вы правы, – Иван похлопал ресницами, – а что делать?

– Ты пока разберись с книгами, а я тебе что-нибудь куплю. Договорились?

– Только не очень яркое, ладно?

– Как скажешь. К двери не подходи, что бы ни случилось. Я быстро.

Парень сидел на полу, обхватив колени, и смотрел на нее восхищенными серыми глазами. Такой взгляд она видела в церкви у прихожан, когда ей случалось туда попасть. Мысли путались, тело было словно чужое. Светка приподняла голову. Она лежала на водяном матрасе, укрытая простыней до подбородка. Комната казалась большой, стены были белыми, матовыми. В полутьме она разглядела посреди комнаты на кафельном квадрате странное кресло. С ним было связано что-то неприятное, но что, она не могла вспомнить. Большая лампа, похожая на медицинскую, горела вполнакала.

Парень увидел, что она пошевелилась, и улыбнулся.

– Здравствуй. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – неуверенно ответила Светка, – где я?

– Ты у друзей.

Что-то вспомнив, она подняла простыню и посмотрела под нее.

– Что со мной?

– А что ты чувствуешь?

– Не знаю… Мне, как-то непривычно. Неужели это я? – Светка встала, кутаясь в простыню, и подошла к зеркалу.

Отвернувшись от паренька, она приоткрыла простыню и долго смотрела.

– Ты стала красивая, ты просто неземная. Неужели тебе не нравится?

– Я почти ничего не помню. Было больно, потом было хорошо. А потом опять больно.