Александр Варго - Гурман

Мила сочувственно кивнула и сказала:

— Я тоже не сразу узнала тебя без волос на голове. Ты разве не помнишь меня? Я лучшая подруга семьи Кати.

Олег выпучил глаза. А ведь и правда! Это та самая… как там ее?

— Мила?

— Совершенно верно.

— Но Катя говорила, что вы слепая!

Прохладные пальцы коснулись его голых ягодиц, и Олег непроизвольно подался вперед.

— Бог вернул мне зрение, малыш.

Он вскрикнул, когда почувствовал, что в его задний проход скользнул инородный предмет.

— Не надо, — жалобно протянул он.

— Все будет хорошо, мой сладкий мальчик, — сказала ему на ухо Мила. — Ты испугался? Я ведь знаю, как пахнет страх. Не нужно. Тебе не о чем беспокоиться. — Женщина быстро вышла из камеры.

Олег дрыгнул ногами, но проклятая трубка засела в его теле так же надежно, как крючок в глотке рыбы. Краем глаза он увидел, как ожил шланг, лежащий на бетонном полу. По нему уже стремительно бежала вода.

В дверях снова появилась Мила.

— Тебе разве никогда не делали клизму?

— Не надо, — повторил Олег, мотая головой.

Внутрь хлынула холодная вода, и он вскрикнул.

— Это немного неприятно, но не больно. Успокойся. — Она внимательно наблюдала за тем, как жидкость поступала в тело молодого человека.

— Пожалуй, хватит.

Трубка выскочила из него. Он даже не успел ни о чем подумать, как содержимое желудка вместе с водой мгновенным потоком хлынуло наружу. Олег закрыл глаза, задрал голову. Он чувствовал, как быстро тяжелел мешок, привязанный к ногам. Парень еще никогда не чувствовал себя таким униженным.

Мила выключила кран, свернула шланг, отсоединила пакет, завязала горловину мешка и положила его у выхода. Затем она тщательно протерла ягодицы Олега влажной салфеткой.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила женщина, убирая мелкую соринку с его голого черепа.

Он ничего не ответил.

— Ты такой хорошенький! Гладенький, как игрушечный пупсик. Будто только что из упаковки вынули.

— Пожалуйста!..

— Так бы и съела тебя.

Олег отшатнулся, когда она вплотную приблизила к нему свое лицо. Его ноздри уловили запах женщины — смесь пота и духов.

— А ты мне нравишься, — зашептала она, наклонилась и лизнула сосок парня.

— Отпустите!..

Мила сняла перчатки и мягко опустила ладони на грудь молодому человеку. Они были горячими.

— Я с нетерпением хочу приступить к твоей книге, — промурлыкала она, медленно гладя Олега. — Нравится? Катя тебе делала когда-нибудь такое?

— Книга? — заторможенно переспросил Олег.

— Да, книга. Которую ты написал про Артурчика, — сказала Мила. — Уверена, что это будет бестселлер.

— Так это вы были тогда у меня дома?

— Да, мой сладкий. Я ждала тебя на чердаке. — Она нехотя отстранилась от него. — К сожалению, у нас очень мало времени. Я бы с удовольствием провела его с тобой при других обстоятельствах. Но сейчас это невозможно.

— Зачем это нужно? — с отчаянием спросил Олег.

— Ты все сам узнаешь. — Мила присела и стала освобождать его ноги.

Олег сглотнул. В глубине сознания замаячила слабая надежда. Неужели она отпустит его?

Тем временем женщина деловито подсунула бак под ноги Олега, после чего опустила в него шланг.

— Ты не будешь шалить? — спросила она. — Я не хочу, чтобы ты разбрызгивал воду. Или мне придется обездвижить тебя.

Олег шмыгнул носом.

Обездвижить?

Что с ним собираются делать?

«Курица, — раздался в голове ехидный голосок. Не забыл о курице, парень? Так-то».

Он вздрогнул, когда холодная вода начала заливать его ступни.

— Этот котел нашла я. А ножки к нему сделал Сережа, — сочла необходимым сообщить Мила, глядя на прибывающую воду. — Сережа Малышев, папа Артура.

— Папа Артура, — хрипло повторил за ней Олег, у которого закружилась голова. — Пить!..

Мила печально покачала головой.

— Пока нельзя, Олег. Попозже. Постой! — Она вынула из кармана джинсов носовой платок, макнула его в воду и провела по губам молодого человека.

Олег жадно высасывал из мокрой материи живительную влагу, но ее было очень мало.

— Тебе получше? — участливо спросила Мила, убирая платок.

Он ничего не ответил, тяжело дыша. Вода прибывала, она достигла уже уровня колен.

— На самом деле то, что ты чувствуешь, даже нельзя назвать жаждой, — сказала она. — Это так, легкая сухость во рту. Ты не знаешь, на что способен человек, умирающий от обезвоживания. Я ведь не из вредности не даю тебе пить. Наш супчик должен быть самым лучшим! Как бы ты повел себя, увидев в ресторане первое блюдо, которое пахло бы мочой?