Александр Варго - Гурман

Шел третий час ночи. В клубе находились только Дантист и Монгол. Оба были мрачнее тучи — куда-то запропастился Гаучо. Он перестал выходить на связь чуть ли не сутки назад, и Дантист все телефоны оборвал, пытаясь поговорить с другом. Впрочем, домашние Гаучо заявили, что сегодня утром он ни свет ни заря укатил на своем байке.

— Если не объявится к утру, пойдем в ментовку, — наконец сказал Дантист. — Хотя проку от этих ослов в погонах немного. Только толкаются и блеют.

— Не психуй раньше времени, — отозвался Монгол, который сидел за столом, открывая и закрывая складной нож-«бабочку». — Найдется. Он любит преподносить сюрпризы.

— Я же предупреждал, никакого самоуправства! — Дантист начал ходить из угла в угол, грохоча каблуками. — Мне эта его самостоятельность уже поперек горла! Еще на колеса сел! На фига?

— Дантист, уймись. Сам сказал, что работаем в команде.

— Немного мы наработали, — безрадостно заметил тот.

Монгол пожал плечами.

— Ты сам был инициатором. Или рассчитывал поймать Живодера на второй день? Так только в кино бывает.

— Нет, но… — начал было Дантист, однако его прервал звук тарахтящего мотоциклетного двигателя.

Эта, извините, мелодия была поставлена на входящие звонки его мобильника.

— Легок на помине, сукин сын, — с облегчением пробормотал он.

— Дантист, у меня проблемы, — раздался голос Гаучо. — Меня замели. Я слегка вмазал, а тут менты. Нужно за права забашлять.

Дантист на мгновение оторопел.

— Ты где?!

— Пять километров до вас не доехал, — нетерпеливо сказал Гаучо. — Дантист, шевели булками, или у меня права заберут. Возьми пятерку, мне откупиться не хватает. — Гаучо продиктовал адрес и отключился.

— Дятел! — в сердцах вырвалось у Дантиста.

Он достал кожаный кошелек на массивной цепочке и стал пересчитывать наличность.

— Вот уж от него-то не ожидал. У меня три с половиной. Монгол, добавишь? Гаучо спасать нужно, его прессуют.

— Нет проблем.

— Тогда поехали. Обратно ты за руль сядешь, а я его байк поведу.

Через три минуты подержанная «Нива» Дантиста выруливала на трассу.

Сделка по выкупу водительского удостоверения Гаучо прошла тихо и мирно. Старший сержант торопливо сунул деньги в карман и вернул байкеру права. Дантист сел на мотоцикл Гаучо. Тот забрался в машину и поймал взгляд, не суливший ему ничего хорошего.

Вскоре они снова были в «Берлоге».

— Я тебя внимательно слушаю, братишка, — процедил Дантист. — Думаю, кое-кто должен объясниться.

— Обязательно, — заявил Гаучо.

Он вел себя нормально, но Дантист чувствовал запах водки, что было совсем невероятно. Гаучо практически не употреблял алкоголь, тем более за рулем.

— Дантист, ты не злись на меня. Бабло я тебе отдам, — видя решительный настрой сержанта по оружию, проговорил Гаучо.

— Не в деньгах дело! — рявкнул Дантист. — Ты мог бы позвонить раньше! Какого хрена ужратым катаешься? Остренького захотелось? Давно не хоронили никого из наших?

— Ты мне даже слова не даешь вставить, — миролюбиво сказал Гаучо, вытаскивая смартфон из внутреннего кармана куртки.

— Я бы тебе вставил, — буркнул Дантист, успокаиваясь. — Да толку!.. Что там у тебя?

— Просто помолчите минут десять, — предложил Гаучо. — Тут есть чай?

— На кухне чайник, — сказал Монгол. — Только сахар кончился.

Гаучо ушел, а Дантист с Монголом вперили взгляды в смартфон.

Оттуда послышалось тихое потрескивание, затем раздался сиплый, прокуренный мужской голос:

«Короче, так. У меня есть дядя. Точнее, был. Помер месяц назад. Его Петя звали. Бухал он сильно».

— Что за херня? — Монгол нахмурился, но Дантист взмахнул рукой, призывая слушать.

«Давай к теме, Глеб», — прозвучал спокойный голос Гаучо.

«Короче, дело давнее. Мне тогда лет семь было. Мой папаня, сеструха Танька, я и дядя Петя пошли, значит, за грибами и разбрелись по кустам. Дядя Петя с собой самогону взял. Я грибочки собираю, а он бухает».

Бесшумно ступая, вернулся Гаучо с дымящейся чашкой чая.

«Через полчаса был уже пьяный в соплю. Все грибы растерял. Я думал, он знает дорогу, оказалось, хрен там. Дядя Петя просто перся куда попало, а я за ним. Короче, мы заблудились».

Дантист был само внимание и вслушивался в каждое слово. Интуиция подсказывала ему, что вскоре они узнают что-то чрезвычайно важное. Он слишком хорошо знал Гаучо и не сомневался в том, что эта беседа записана не просто так.

«Бродили мы и вышли на полянку. Маленькую такую. Знаешь, когда я ее увидел, сразу подумал, что тут была бомбежка. Кругом одни развалины. Потом слышу мат-перемат. Дядя Петя куда-то под землю звезданулся. Кинул я свою корзинку и начал бегать и орать. Тут дядя Петя отозвался. Пьяница упал в подвал или типа того».