Том Нокс - Метка Каина

Когда Куинн узнал об этом убийстве, ему пришлось просто умолять Сандерсона взять его с собой; он обещал старшему инспектору как можно чаще упоминать его в будущей статье. Сандерсон поддался на журналистские просьбы и сказал с коротким смешком:

— Ну, надеюсь, у тебя достаточно крепкий желудок. Труп оставался там несколько дней, так что это малоприятное зрелище.

Самолет мчался над утесами к морю. Наклонившись вперед, журналист спросил пилота:

— Каково это?

— Простите? — Пилот, Джимми Николсон, сдвинул один из наушников, чтобы лучше слышать. — Не расслышал. Что вы сказали?

— Каково это, жить на Фоулере?

— Фу-ла! — Джимми рассмеялся. — Запомните это. Произносится «Фула»!

— Ага. Извините.

— Да ничего, не страшно, — ответил пилот. — Мы уж привыкли к тому, что люди ничего о нас не знают.

— В каком смысле?

— Да после того как власти расселили Сент-Килду, Фула — самое отдаленное из населенных мест… во всей Британии!

Саймон уставился в окно, всматриваясь в океан. Барашки волн мелькали белыми крохотными пятнышками в бесконечном пространстве воды. Следующие несколько минут они летели в полном молчании. Куинн ощутил, как что-то дернулось в его желудке; вот только он не понял, то ли его начинает тошнить оттого, что самолет то и дело встряхивало, то ли его просто начинает одолевать страх перед картиной страшного убийства. Но как бы то ни было, он чувствовал себя совершенно по-юношески взволнованным. И продолжал воображать заголовки статей. Это будут заголовки его статей.

— Ну вот, — сообщил Джимми Николсон. — Фула!

В повисшей над водой дымке едва различался дерзко возвышавшийся над океаном островок: Саймон увидел смутные очертания голых камней, лишь кое-где покрытых скудной травой, окруженных крутыми холмами. Прибрежные утесы выглядели гигантскими, а дальние холмы — столь устрашающими, что трудно было поверить, будто кто-то мог решиться разбить здесь лагерь, не говоря уж о том, чтобы найти достаточно ровное место, где можно было бы построить дом. Но дома здесь были: маленькие фермы и коттеджи, прилепившиеся на склонах.

И теперь они направлялись к единственному на Фуле месту, где можно было сесть. К пятнышку зеленого дерна.

Сандерсон рассмеялся.

— Это и есть посадочная полоса?

— Самое ровное место на всем острове, — ответил Джимми. — И у нас тут никогда не было крушений. Но вообще-то, если промахнешься, как раз окажешься в море, — он хихикнул. — Придержите шляпы, джентльмены!

Это было самое резкое снижение, какое только довелось Саймону испытать при полетах: они просто нырнули к посадочной полосе, как будто намеревались пропахать поле пропеллером. Но потом Джимми с силой дернул рычаг, и самолет вдруг задрал нос и тут же остановился, в каком-нибудь десятке ярдов от бесчинствующих волн.

Томаски от души зааплодировал.

— Отличное приземление!

— Спасибо, — кивнул Джимми. — Теперь смотрите, вон там — вдова Холбурн. И Хэмиш Леск.

Через мгновение краснощекие местные жители уже хлопали Джимми по спине и помогали ему разгружать все то, что он привез на своем маленьком самолете; некоторые уважительно кивали старшему инспектору Сандерсону. Высокий рыжеволосый мужчина в полицейском мундире подошел и представился офицерам Скотланд-Ярда.

— Хэмиш Леск, полиция Шетландского графства.

Сандерсон вежливо улыбнулся.

— Да, конечно. Нам сообщили. Привет! — Он махнул рукой в сторону своих спутников. — Это тот свободный художник, о котором я говорил. Саймон Куинн. Он… пишет для «Телеграф».

— О да… правильная газета! — Леск с сокрушительной силой пожал руку Саймона.

Но прежде чем журналист успел открыть рот, вмешался Джимми:

— Страшное дело, Хэмиш! Страшное дело.

Леск кивнул. Просто кивнул, молча. Потом обернулся к гостям.

— Ну что, парни… сразу к делу?

— Если можно.

— Я тут пользуюсь машиной Джимми. Очень любезно с его стороны. Вон туда.

Пятеро мужчин зашагали через лужок к синему и очень грязному внедорожнику. В «Рейнджровере» пахло торфом, собаками и овечьей шерстью.

Они проехали мимо маленького залива. На усыпанном галькой пляже лежали на боку маленькие деревянные лодки, похожие на пьяниц, заснувших на скамьях в парке. Самая большая из лодок, красный металлический буксир, странно возвышалась над ледяной водой: она буквально была поднята в воздух огромной металлической лапой.

Леск объяснил:

— Им пришлось поднять это судно, иначе его расколотило бы штормом.