Том Нокс - Метка Каина

— Значит… детектив… судя по этой ручке от метлы… выглядит как будто… то есть они наматывали и наматывали ее волосы, пока те не оторвались… от ее головы?

Сандерсон кивнул:

— Да. И это называется «связать узлом».

— Именно так?

— Да, это такой вид пытки. Судя по всему, ее использовали в течение многих веков, — старший инспектор посмотрел на дверь. — Томаски провел кое-какие исследования, как и положено хорошему парню. Он говорит, что эта пытка обычно применялась к цыганам. И во время русской революции.

— Значит… — Саймон содрогнулся при мысли о том, какую боль пришлось испытать этой женщине. — Значит… она умерла от шока?

— Нет. Ее удушили гарротой. Посмотри сюда.

Еще один фотоснимок. Авторучка Сандерсона показывала на шею женщины; теперь, когда журналист присмотрелся, он заметил тонкие красные полосы.

Это ставило в тупик, это выглядело просто абсурдным. Журналист с отвращением нахмурился и сказал:

— Но это… непонятно, просто сбивает с толку. Кто бы это ни сделал, он сначала долго мучил старую женщину. А потом убил ее… вполне профессионально. За каким чертом нужно было все это проделывать?

— Да кто может знать? — ответил Сандерсон. — Но выглядит все довольно зловеще, согласен? И тут есть еще кое-что. Ничего не похищено.

— Не понял?

— Там, наверху, куча драгоценностей. И ничего не тронуто.

Они направились к двери; Саймону отчаянно захотелось броситься вон из этой комнаты. Сандерсон говорил не переставая:

— В общем… Куинн, ты хороший журналист. Один из семи лучших в Британии криминальных репортеров. — Его натянутая улыбка погасла. — Я не шучу, приятель. И именно потому просил тебя приехать сюда — ты ведь любишь разные кровавые таинственные истории. Если разгадаешь эту загадку, дай нам знать.

Когда Дэвид очнулся, ослабевший и онемевший, они оба находились снаружи, перед дверями бара. Под лучами горного солнца. У девушки из раны на лбу сочилась кровь, но не сильно. Девушка трясла его, пытаясь привести в чувство.

Над ними нависла чья-то тень. Это оказался бармен. Он стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу, на его лице виднелись и сострадание, и страх.

Он заговорил по-английски:

— Эми… Мигель… я пока удержу его внутри, но… ты лучше уйди, ты должна уйти, уйти поскорее…

Девушка кивнула.

— Я знаю.

И снова блондинка схватила Дэвида за руку. Она тянула его, поднимая на ноги. Когда он встал, молодой человек почувствовал, что у него болит все лицо — и мышцы, и кости. Но вроде бы ничего сломано. На пальцах подсыхала кровь — видимо, руки были разбиты, когда Дэвид пытался защититься сам и защитить девушку.

— Безумие. — Эми покачала головой. — Я хотела сказать… спасибо, что вы так поступили. Но это безумие.

— Мне очень жаль. — Дэвид был совершенно сбит с толку: девушка оказалась англичанкой. — В любом случае это вы спасли меня. Но… я не… я не понимаю. Что там вообще случилось, в этом баре?

— Мигель. Там случился Мигель.

Это он и сам знал. А девушка уже вела его по молчаливой басконской улице, мимо маленьких ресторанчиков, завлекающих посетителей разными raciones и gorrin . Мимо безмолвных каменных зданий с башенками.

Дэвид посмотрел на свою спасительницу. Ей было лет двадцать семь, может быть, двадцать восемь, и у нее было решительное, но очень хорошенькое лицо, несмотря на синяк и пятна крови. И она была настойчива.

— Идемте же! Быстрее! Где ваша машина? Нам нужно убраться отсюда, пока он не разозлился по-настоящему. Я потому и спешу увести вас подальше.

— Так это еще не был… настоящий гнев?

Девушка качнула головой.

— Да это вообще было ничто.

— Не понял?

— Вы никогда не слыхали о Мигеле? Об otsoko?

— Нет.

— Otsoko — это баскское слово, означает «волк». Это его кодовое имя. Кодовое имя в ЭТА. «Эускади Та Аскатусуна». «Страна Басков и свобода».

Дэвид не стал ждать дальнейших объяснений; они бегом бросились к его машине и запрыгнули внутрь.

Мартинес посмотрел на девушку.

— И куда нам ехать? Куда?

— В любую деревню, кроме Лесаки. Давайте в ту сторону… к Элизондо. Я там живу.

Дэвид тронул машину с места, и они помчались прочь из города. Эми добавила:

— Там безопасно. — Она покосилась на Дэвида. — И там вы сможете отмыться, а то вид у вас не очень…

— А вы?

По ее лицу скользнула улыбка.

— Со мной все в порядке. Спасибо.

Дэвид крутил руль, а его нервы натягивались при мысли о Мигеле, Волке. Бармен и посетители бара явно как-то удержали его от дальнейшего проявления насилия; но, может быть, Волк вот-вот передумает?