Саймон Тойн - Ключ

— Азиз, — сказал он, будто плюнул. Потом развернулся и ушел, не скрывая, что не желает находиться здесь ни минутой больше, чем необходимо по службе.

Лив и Габриель слышали его шаги вверх по лестнице, сами же остались в полутьме вместе с теми, что были когда-то людьми. «Пациенты» тоже слышали удаляющиеся шаги, и вскоре весь подвал наполнился шарканьем ног, а в полутьме зазмеились грязные ухмылки, адресованные пришельцам. Габриель повернулся к девушке, уже жалея, что привел ее сюда, но она спокойно улыбнулась и взяла его за руку.

Потом в коридор хлынул целый водопад звуков.

Несколько секунд они стояли, крепко держась за руки, а вокруг бушевал адский хор голосов, и вдоль всего коридора сотрясались металлические решетки дверей. Совсем близко раздался гулкий стук — это обитатель одной из камер бросился на посетителей из глубины своей комнатки, врезался прямо в середину дверей и глубоко ранил голову; фонтаном брызнула кровь. В камере напротив другой «пациент» спустил штаны до колен и стал яростно двигать бедрами, ударяясь о прутья решетки. Его член, покрытый шрамами и ссадинами от прошлых «упражнений», непристойно раскачивался, а мужчина стонал от боли и наслаждения. Лив с Габриелем и не заметили, как в камере за их спиной поднялась с пола фигура. Они обратили на нее внимание лишь тогда, когда в сумраке коридора разнесся леденящий душу нечеловеческий вопль, сразу заставивший других безумцев умолкнуть — все они поспешили забиться в самые темные углы своих камер.

Габриель круто повернулся на звук и увидел тощего как щепка мужчину, который разглядывал его из-за решетки. Он был обнажен до пояса, вся правая половина тела покрыта толстыми шрамами, которые покрывали кожу, словно панцирь. Шрамы опускались по руке до скрюченных пальцев и поднимались по шее до темени. Из-за этого кожа на лишенной волос голове туго натянулась, придавая лицу вечно вопросительное выражение. От человека исходил совершенно необычный запах, очень тревоживший тех, кто знал о его прошлом, — то был запах дыма.

— Саид Азиз, — обратился к нему Габриель, прижимая руку к сердцу и почтительно склоняя голову. — Меня зовут…

— Джон! — воскликнул человек за решеткой, и в голосе его послышалось нечто, очень похожее на удивление. Губы растянулись в улыбке, превратившейся в оскал там, где начинались старые ожоги. — Джон Манн. — Он шагнул к свету. Правый глаз, затянутый бельмом, был слепым, а левый лихорадочно шарил по лицу Габриеля.

Габриель выдержал этот пронизывающий насквозь взгляд, все время ощущая, как крепко сжимает его руку Лив, — это была нить, позволявшая ему не терять здравого рассудка.

— Я же видел, как ты умер. — Голос Азиза звучал хрипло — ему редко приходилось разговаривать, а из-за поврежденных лицевых мышц он говорил по-английски как-то чересчур старательно.

— Я действительно умер, — сказал Габриель, подстраиваясь под безумца, чтобы попытаться воспользоваться теми узами доверия, которые связывали этого человека с отцом. — А теперь вернулся с того света, ищу тех, кто убил нас. Я должен с ними рассчитаться.

Лицо Азиза снова исказила улыбка-оскал. Потом он насторожился и прижался к самой решетке.

— Значит, тебе придется убить дракона, — произнес он шепотом.

— Придется, — согласился Габриель. — Расскажи мне об этом драконе.

Азиз отшатнулся и опустился на пол, глядя перед собой незрячим глазом, будто снова видел то, что запечатлелось в его памяти раз и навсегда.

— Сначала мы его услышали, помнишь? Сначала по пустыне пронесся рев, потом захлопали крылья.

— А как он выглядел?

— Ты же ВИДЕЛ его! — воскликнул Азиз и зло топнул. Он смотрел на собеседника с яростью человека, который уже двенадцать лет рассказывает свою историю тем, кто в нее не верит. — Хотя бы ты не говори мне, что там ничего не было! Остальные — просто глупцы, но ты же был там! Ты сам все видел.

Его лицо горело от возмущения, потом немного расслабилось, на нем появилось смущенное выражение. Скрюченными пальцами правой руки Азиз потянулся к незрячему глазу, потер ими обожженное веко.

— Да нет же, — проговорил он, начиная припоминать. — Когда прилетел дракон, ты был в раскопе. Ты был тогда в пещере, где хранились книги.

— О библиотеке расскажи… Что мы там нашли?

— О, такие сокровища! Ты же должен помнить. — Азиз постучал себя пальцем по лбу. — Вот я помню, все помню. Здесь иной раз хотят украсть у меня память пинками и тумаками. Бывает, что они пытаются украсть ее ударами электричеством. А я все-таки помню. Я все помню.