Дэниел Силва - Сезон Маршей

— А ты слышала, как говорят настоящие террористы?

— Нет, но…

— Тогда почему ты так решила?

— Что-то было в его голосе… что-то такое… — Она пожала плечами. — Не знаю, как сказать, но поверь, Алан, мне даже страшно стало.

Шеф протянул руку, и Джинджер подала листок. Рамси пробежал взгляд по наспех нацарапанным строчкам, нахмурился и вернул ей бумажку.

— Ради Бога, расшифруй эту чертовщину.

Она прочитала заявление незнакомца.

— Акцент был? — спросил Рамси.

Джинджер кивнула.

— Да.

— Ирландский?

— Северо-ирландский. Западный Белфаст.

— Откуда ты знаешь?

— Я там родилась. В Белфасте. Наша семья жила там, пока мне не исполнилось десять. Этот акцент такая штука: стоит подхватить — потом уже не избавишься.

Рамси бросил взгляд на настенные часы — до эфира оставалась десять минут.

— Сколько тебе надо времени, чтобы это напечатать?

— Ровно пятнадцать секунд.

— У тебя есть десять.

— Ладно, — бросила Джинджер, садясь за компьютер.

Рамси достал из кармана пиджака электронный органайзер и ввел фамилию друга, с которым учился в Кэмбридже и который работал теперь в МИ5. Потом он снял трубку, набрал номер и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу в ожидании ответа.

— Привет, Грэм, это Алан Рамси. Послушай, мы только что приняли довольно интересный звонок, и я решил обратиться к тебе.

Джинджер положила на стол отпечатанное заявление, и Рамси прочитал его вслух. Потом, схватив со стола ручку, принялся торопливо что-то записывать.

— Понял, большое спасибо. Понадобится что-то, звони без всяких колебаний.

Он швырнул трубку на рычаг и стремительно поднялся.

— Слушайте все! — крикнул Рамси, и в редакции мгновенно стало тихо. — Мы получили, похоже, заявление тех, кто совершил нападения в Белфасте, Дублине и Хитроу. Это новая группа, называющая себя Бригадой Освобождения Ольстера. Начнем выпуск с него. Всем сесть на телефоны. Найти мне экспертов по ирландскому терроризму. Особенно по протестантскому терроризму. У нас пять минут, леди и джентльмены.

Портадаун, Северная Ирландия

Один из тех, розысками кого занималась полиция, сидел в гостиной своей квартиры в Портадауне и смотрел телевизор. Обитатели жилого микрорайона Браунстоун ясно давали понять, на чьей стороне их симпатии. Выцветшие британские флаги развевались едва ли над каждым домом, а тротуары были исчерчены красными, белыми и голубыми полосами. Что касается Кайла Блейка, то он вовсе не стремился демонстрировать преданность. Если уж на то пошло, он вообще стремился держать свои политические убеждения — как и все прочее, что считал важным — при себе. Кайл не принадлежал ни к какой юнионистской организации, редко посещал церковь и никогда публично не рассуждал о политике. И все же за стенами Браунстоуна о нем знали многое. Или, по крайней мере, о многом догадывались. Крутой парень, некогда занимавший видное место в Добровольческих Силах Ольстера, человек, проведший несколько лет в Мейзе [4] Мейз (англ. Maze) — тюрьма в Северной Ирландии для осужденных за терроризм. за убийство католика.

Кайл Блейк смотрел «Девятичасовые новости».

Несколько минут назад в редакцию Би-Би-Си позвонил неизвестный, заявивший о том, что ответственность за террористические акты берет на себя протестантская группировка под названием Бригада Освобождения Ольстера. Группировка решительно выступает против мирных договоренностей страстной пятницы и заявляет о намерении продолжать террористическую кампанию до тех пор, пока соглашения не будут аннулированы.

Дальнейшее его не интересовало, поэтому Кайл поднялся, подошел к открытой двери, ведущей в запущенной сад, и закурил очередную сигарету. В воздухе стоял запах мокрой травы. Блейк бросил окурок в заросшую сорняками цветочную клумбу, выслушал комментарий эксперта по Северной Ирландии из Лондонского университета, закрыл дверь и выключил телевизор.

Пройдя в кухню, он сделал несколько звонков по телефону, пока его двадцатилетняя супруга, Розмари, мыла оставшуюся после ужина посуда. Она знала, чем занимался муж — между ними не было секретов, если не считать деталей операций, — поэтому не воспринимала нашпигованные зашифрованными фразами разговоры как что-то странное.

— Я прогуляюсь.

Розмари сняла с вешалки шарф и повязала мужу на шею, внимательно, словно видела в первый раз, всматриваясь в его лицо. Кайл был невысок, чуть выше самой Розмари, и из-за постоянного курения худ, как бегун на дальние дистанции. На сухощавом, с впалыми щеками и бледными, обтянутыми кожей скулами лице выделялись настороженные, глубоко посаженные серые глаза. Однако его едва ли не тщедушное тело таило в себе невероятную силу — обнимая мужа, она чувствовала стальные узлы мускулов.