Дэниел Силва - Сезон Маршей

В общем, все было так, как и должно быть, когда в начале одиннадцатого шум рассекающих воздух лопастей заставил всех повернуться в направлении залива Пеконик. Небо с утра хмурилось и угрожало дождем, но потом тучи рассеялись, и восточная окраина Лонг-Айленда засверкала под яркими лучами зимнего солнца. Над Чекит-Пойнт захлопал на ветру американский флаг. Громадный баннер со словами ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ПРЕЗИДЕНТ БЕКУИТ украшал крышу яхт-клуба, так что находившиеся на борту пролетевшего вертолета без труда прочитали приветствие. Толпы островитян растянулись вдоль Шор-роуд, а школьный оркестр исполнил — не совсем гладко, но с большим воодушевлением — «Салют Командиру». [11] «Салют Командиру» (Hail to the Chief) — Президентский гимн, исполняется при его официальных появлениях на публике военным оркестром.

Борт номер Один прошел над Нассау-Пойнт и Грейт-Хог-Нек и, развернувшись на небольшой высоте над водами залива Саутхолд, устремился к Конклин-Пойнт. Первой зависший над Шелтер-Айленд президентский вертолет увидела толпа на Шор-роуд. Облепившие катера и яхты операторы навели камеры на цель и начали снимать. Борт номер Один проплыл над бухтой Деринг и плавно опустился на лужайку Кэннон-Пойнт.

Дуглас вместе с Элизабет, Майклом и двумя гончими уже ждал гостя. Джеймс и Анна Бекуит сошли по короткому трапу — в загородных костюмах и темно-зеленых непромокаемых куртках.

Удостоверить прибытие высокого гостя была допущена небольшая группа репортеров, так называемый ближний пул.

— Почему вы здесь? — крикнул, перекрывая затихающий шум двигателей, корреспондент из «Эй-би-си Ньюс».

— Мы просто решили немного отдохнуть у старого друга, — крикнул в ответ президент и улыбнулся.

— Куда вы сейчас пойдете?

Дуглас Кэннон сделал шаг вперед.

— В церковь.

Реплика сенатора явно застигла врасплох первую леди, Анну Бекуит. Как и ее муж, она была атеистом и с трудом переносила обязательные еженедельные походы в епископальную церковь Святого Иоанна, где проводила целый час в неискренних молитвах и притворных размышлениях. Однако же час спустя вереница машин с ревом пронеслась по Манхенсет-роуд к церкви Святой Марии. И вскоре два заклятых противника стояли плечом к плечу перед кафедрой — Бекуит в синем блейзере, Кэннон в потертом твидовом пиджаке с дырками на локтях — и вовсю горланили «Господь наш — твердыня».

В полдень мужчины решили пройтись под парусом, хотя погода никак не благоприятствовала таким прогулкам — температура едва достигала сорока градусов по Фаренгейту, [12] — 4 °C а ветер носился над проливом Шелтер-Айленд со скоростью пятнадцать миль в час. К большому неудовольствию агентов секретной службы два упрямца взошли на борт «Афины» и отдали швартовы.

Сначала суденышко шло на моторной тяге, но потом, миновав узкую часть канала, отделяющего Шелтер-Айленд от мыса Норт Форк Лонг-Айленда, над ним затрепетал парус, и «Афина» вошла в открытые воды залива Гардинер. Чуть поотстав, за ней двигались катер береговой охраны, два «Бостонских китобоя» с агентами секретной службы и с полдюжины разношерстных плавсредств, битком набитых репортерами и операторами. Не обошлось и без приключений: арендованный Си-Эн-Эн дырявый «Зодиак» дал течь и затонул неподалеку от скал Корнелиус-Пойнт.

— Итак, мистер президент, — сказал Дуглас Кэннон, — теперь, когда мы покрасовались перед публикой, почему бы вам не открыть секрет: какого черта это все значит?

Как раз в это время «Афина» совершала плавный разворот в сторону Плам-Айленд, грациозно накренившись на правый борт. Кэннон сидел за штурвалом, Бекуит расположился за его спиной.

— Мы с вами, мистер президент, никогда не были большими друзьями. Более того, единственное непротокольное мероприятие, на котором мы присутствовали вместе, это похороны моей жены.

— Да, в Сенате нам приходилось соперничать, — согласился Бекуит. — С тех пор много воды утекло. И перестань называть меня мистером президентом, Дуглас. Мы слишком давно знаем друг друга, так что вполне можем обходиться без подобной ерунды.

— Соперничества у нас не получилось, Джим. Вы с Анной, едва появившись в Вашингтоне, сразу нацелились на Белый дом. А мне нравилось работать в Сенате, заниматься законами. Мне нравилось быть законодателем.

— И ты был чертовски хорошим законодателем. Одним из лучших за всю историю.

— Спасибо, Джим. — Кэннон поднял голову, посмотрел на парус и нахмурился. — Кливер немного провис, мистер президент. Как насчет того, чтобы немного поработать руками?