Джеймс Тейбор - Заледеневший

Возле ангара стоял снегоход, на котором она приехала сюда. Но еще до того, как подойти к нему, чтобы посмотреть, на месте ли ключ, Халли уже наверняка знала, что ключ забрал Жиётт. Так оно и оказалось. Значит, ей придется идти до станции полмили пешком.

Халли не включила ни налобного, ни ручного фонарей из опасения встретить Жиётта, который наверняка слонялся где-то поблизости. Прошло всего несколько минут, а холод уже давал о себе знать, пощипывая и покалывая то тут, то там. Халли понимала, что холод проникает намного быстрее сквозь сухой костюм и дайверское нижнее белье, чем через многослойное полярное обмундирование. Времени на то, чтобы двигаться вперед прогулочным шагом и не торопясь, у нее нет. Халли побежала трусцой. И почти сразу же остановилась, задохнувшись. Ей перестало хватать кислорода. Хочешь, не хочешь, придется идти, а не бежать.

Тут же возникла новая причина для беспокойства: Халли ощутила, как плотный неопреновый костюм сжимается от холода, для которого он не предназначен. Сухой костюм был спроектирован для работы в воде с температурой не ниже двадцати градусов. Но отнюдь не для того, чтобы работать в нем при семидесяти двух ниже нуля. Фактически, с учетом ветра, температура приближалась к ста градусам ниже нуля. Бежать трусцой в таком костюме было невозможно. Даже простая ходьба становилась все более тяжелым делом. Преодолевая сопротивление материала, организм Халли вырабатывал дополнительное тепло, что было неплохо, но девушка уставала все больше и задыхалась все сильнее… Все это заставляло ее часто останавливаться. Всякий раз, когда она снова трогалась в путь, костюм оказывался более жестким и менее гибким. До станции оставалось еще четверть мили, когда он сделался абсолютно жестким. Халли почувствовала себя так, словно на нее надели доспехи без сочленений.

Секунды шли за секундами. Халли стояла неподвижно и чувствовала, как быстро из тела уходит тепло. Она понимала, что Белая Смерть уже идет за ней. Однако это состояние распространялось не на все тело одновременно. Оно прокладывало себе дорогу сквозь уязвимые места в слоях надетой на нее одежды, и Халли казалось, будто все увеличивающееся число холодных ладоней одна за другой ложатся на ее тело, постепенно покрывая его целиком. Совсем скоро она целиком окажется в цепких руках холода.

Халли посмотрела на ярко освещенную станцию. Люди, находившиеся там, ели, работали, ходили по коридорам, может быть, даже занимались любовью — те немногие, у кого еще хватало на это сил и энергии. Свет, струившийся из окон станции, не достигал того места, где она сейчас стояла, стояла в полной темноте. Из освещенных комнат никто не мог видеть за окнами ничего. В том числе и ее.

Жиётт оказался более быстрым и везучим, чем Мерритт. Увидев, что Лиленд схватилась за стойку с баллонами, он стремглав бросился к двери, распахнул ее, нырнул в снег и перекатился за припаркованные возле ангара снегоходы. Баллоны фонтанировали газом целую минуту; шум и грохот, сопровождавшие этот процесс, были такими, словно рядом шел промышленный снос крупного объекта.

Когда все стихло, Жиётт встал на ноги и пошел обратно в ангар. Мерритт, как он понял по ее стонам, была еще жива, но, посмотрев на ее лицо, он понял, что жить ей оставалось недолго, и это его вполне устраивало. Геррин назначил ее, а не его руководителем «Триажа» на полюсе, и это постоянно терзало Реми. Ее высокомерные начальственные замашки и даже ее внешность всегда вызывали у Реми отвращение и ненависть. При взгляде на ее жирное, красное, покрытое морщинами лицо у него постоянно возникали ассоциации с гнилым яблоком. Мертвая она доставит ему значительно меньше забот и хлопот.

Смотреть на нее сейчас было еще менее приятно, чем всегда, поэтому Жиётт вышел из ангара, сел на снегоход и стал обдумывать только что возникшую ситуацию. Было шесть часов вечера с минутами. Система спутниковой связи на станции включалась через каждые двенадцать часов, примерно в шесть утра и шесть вечера. Он предположил, что инженеры-электронщики уже устранили созданные им неисправности в системе связи. Он не мог себе позволить рассчитывать иначе.

Грейтер не знает, что он, Жиётт, убил Дьюрант. О «Триаже» у него тоже нет полной информации, поскольку сама Лиленд узнала обо всем только после того, как пришла в ангар. Ее, казалось, поразила лицемерная речь Мерритт. Но Лиленд, должно быть, рассказала Грейтеру о враче и Блейне, а они не из тех, кто способен выжить в тюрьме. Они расскажут все, лишь бы уберечь свои задницы.