Александр Костенко - Интересно девки пляшут, или Введение в профессию

— Вань, ты меня уважаешь?

— Уважаю, Натаха!

— Тогда скажи, ты точно не был сегодня со мной на мельнице?

Ванька был уже сильно пьян, но на слово «мельница» отреагировал живо:

— Ты что, видела там мельницу? Такую старую, мхом заросшую?

— Ну вот, а говорил, что не был сегодня со мной в лесу, — обиделась я.

— Да не был я сегодня с тобой. Расскажи-ка поподробней ещё раз.

Когда я закончила свой, на этот раз совершенно запутанный, рассказ, Ванька вынес свой вердикт:

— Знаю я это место. Его все в деревне знают. Называют «Майоровой мельницей». Только мельницы там никакой уже давно нет. Лет четыреста как нет. Вот так-то, подруга.

— А откуда ты тогда знаешь, что она старая, мхом вся поросшая? — вскинулась я.

— Ну, за четыреста лет что угодно состарится и мхом порастёт.

— Так ты же только что сказал, что её там нет давно.

— Нет.

— Почему же ты не удивился, что я её видела? — с пьяной настойчивостью продолжала допытываться я.

— Просто болтают по деревне, что кое-кто тоже ту мельницу видел. Вот и всё. А на самом деле там ничего нет.

— Нет, есть.

— Нет. И хватит об этом. Место это давно считается проклятым, и туда лучше не ходить.

— А зачем же ты меня туда сегодня отвёл?

— Не я тебя туда водил, а сам дьявол. Или дух дочери старого графа. Это как тебе больше нравится.

— Честно говоря, мне вообще всё это не нравится.

— А напрасно. Я по молодости лет девчонок туда водил. Особенно девственниц, самых упрямых.

— Зачем? — поразилась я.

— Наливай ещё. Хорошая ты баба, Натаха. Даром что «ментяра». Тебе всё расскажу. Но только строго между нами. В деревне узнают, прибьют. Слушай. Была по молодости лет у меня девчонка. Звали ее Зиной. Девка необыкновенной красоты была. А уж какая недотрога! И не подходи. По шестнадцать лет нам тогда было. Кто только к ней клинья не подбивал — всем от ворот поворот. И вот поехали мы с ней однажды по грибы на велосипедах. Заплутали маленько и вышли из лесу аккурат на ту самую поляну. Я искупнулся, лежу себе, загораю. Вдруг гляжу, Зиночка моя ненаглядная ко мне подходит и внимательно так смотрит. А глаза какие-то шальные. Ну, думаю, перегрелась девочка. Возьми да скажи ей:

— Окунись, водица больно хороша.

А она кивнула как-то странно, ленту цветную из волос дёрнула, они и рассыпались. Потом сарафанчик-то скинула. А под ним ничего и нет. Смотрю я на её загорелые исцарапанные коленки, а выше взгляд поднять боюсь. Дрожу весь как осиновый лист. А она сама ко мне подходит вплотную, рядом на песочек присела, ручками своими обняла, пальчиками прохладными по животу провела… Вот это, я тебе скажу, любовь была. В себя пришли, когда уже смеркаться стало. Её как будто подменили. Сарафанчик свой схватила, натянула как пришлось, глаза на меня поднять боится. Потом как заплачет. Так и проплакала всю дорогу до хаты.

— А потом, — спросила я, — что было?

— А ничего больше и не было. Избегать она меня стала. А вскоре уехала к бабушке в Украину, так я её больше и не видел.

— Ну, а ты?

— А что я? Дело-то молодое. Я, понятно, про тот случай молчок, никому ни слова. Потому как сразу понял, не сама мне Зинка-то отдалась, а подтолкнуло её что-то. Вот и давай я туда девок таскать. Не напрямую, конечно, а хитростью. То в лесу заплутаю с кем-нибудь, то от компании отстану незаметно, да и тащу девку туда, на поляну эту. И, представляешь, ни разу за последние двадцать лет ни одной осечки. Бабы там шальные какие-то становятся, сами набрасываются, просто спасу нет. Потому и водить туда лучше девочек неопытных. А то опытная баба задушит ещё в объятиях. Такое желание на них находит. Так-то вот.

— Так. Теперь я начинаю понимать, зачем ты меня потащил туда, — грозно изогнула я бровь.

— Да ты что, Наташка, — Ванька даже вскочил со стула. — Ты же знаешь — я к тебе как к другу. И не водил я тебя туда. Это мельница тебя призвала.

— И на кой чёрт я ей сдалась?

— Это тебе лучше с бабками нашими поговорить. Они, может, и расскажут. Только приготовься, что больше охать да ахать будут. Но ты вида не подавай, а суть дела улавливай. Поняла? Только о нашем разговоре — молчок. Договорились?

Сказать, что Ванька оставил меня крайне озадаченной, значит не сказать ничего.

Что-то в этой истории было такое. Притягательное, что ли. Кроме того, теперь, при свете дня и с табельным пистолетом Макарова под мышкой, мельница уже не казалась мне такой страшной. Даже наоборот. Так и подмывало вернуться на то место и разобраться с этим старым мельником по полной программе. Но одной туда отправляться совсем не хотелось. Всё-таки мало ли что. Всякое бывает. Всё-таки я — молодая девушка. А кого с собой взять? Местные отпадают, а «городских», если и брать, то использовать только в тёмную. А то ведь на смех поднимут.