Дж. Лэнкфорд - Святой самозванец

Питер, уютно лежащий у нее на руках, брыкался пухлыми младенческими ножками и старался схватить большую пуговицу на ее платье. Не сумев дотянуться до нее, он захныкал, и Мэгги стала качать его, напевая «О, Sole Mio», песню Адамо.

Она увидела, как над кабиной лифта зажглась цифра 1.

— Mia cara, — произнес кто-то.

Она оглянулась: там стоял Адамо, вместо теплой и беззаботной улыбки на его лице было выражение ужаса. Как он добрался сюда так быстро?

— Пойдем отсюда, моя Мэгги! Я тебя прошу!

— Нет, Адамо.

В ее сердце гремели раскаты грома, из глаз дождем лились слезы.

— Со мной Джесс. Со мной Сэм. Со мной Бог. Я иду по тенистой долине смерти.

Пришел лифт. Она вошла в него.

Адамо вошел вслед за ней.

— Я тоже с тобой.

Они держались за руки, пока лифт поднимался.

Когда двери открылись, там стоял Луис Монтесума, на стенах прихожей сверкали подсвеченные сзади жемчужины, драгоценные камни и кристаллы. Он был в сапогах, у пояса висел нарядный чехол, в руке был серебряный кинжал.

— Одно ваше движение, сеньор, и я изрежу ей лицо, — сказал Луис.

Питер захныкал.

— Отпустите ее руку! — приказал Луис.

Адамо не подчинился.

— Выходи, Мэгги Даффи. А вы, сеньор, оставайтесь там, если не хотите увидеть, как она умрет. — Он прицелился клинком в переносицу Мэгги.

Адамо отпустил Мэгги. Она вышла из лифта.

Приставив кинжал к Мэгги, Луис протянул руку в лифт и нажал кнопку вестибюля. Двери закрылись. Адамо уехал. Луис широко раскрытыми глазами смотрел на Питера.

— Gracias a Dios! Aqui esta el niňo [72] Слава Богу! Малыш здесь (исп.). .

Испуганная Мэгги закричала:

— Говорите по-английски!

Луис нахмурился.

— Да, это крик всех гринго. «Говорите по-английски! Кланяйтесь нам!» А что, если мы вам скажем: «Говорите по-испански, сеньора Даффи»?

— Что? — недоверчиво спросила она. — В такой момент, как сейчас, вы обвиняете меня, что я не выучила язык так же хорошо, как вы выучили испанский?

— У меня смешанная кровь!

— Да? Ну, и у меня тоже.

Луис фыркнул.

— Я понимаю, почему существует конфликт между мексиканскими американцами и афроамериканцами.

— Неужели? — ответила Мэгги. — Никто мне об этом не сказал. Люди есть люди. Если подумать, какие бы проблемы ни были у вас связаны с Мексикой, у меня, возможно, похожие проблемы связаны с Африкой. — Она попыталась улыбнуться. — Может быть, мы это обсудим?

— Mujer estupida! [73] Глупая женщина! (исп.) Отдай мне ребенка, — сказал Луис, целясь кинжалом в ее сердце, словно собирался вырезать его.

Мэгги крепче прижала к себе Питера.

— Зачем? — закричала она. — Зачем, зачем, зачем?

Он криво усмехнулся

— Это для реконкисты, если хочешь знать. Давай сюда ребенка!

— Для рекон… что? Ты раньше был здесь дворецким. Что происходит?

Луис дрожал, бормотал слова, которых она не понимала. Он быстро шагнул к ней, сунул руку под Питера и ударил ее рукояткой кинжала. Мэгги почувствовала, как висок пронзила боль, в глазах вспыхнул белый свет, но она не упала — только зашаталась и крепче сжала Питера, который вопил от страха.

Луис приставил кинжал к ее горлу.

— Отдай его мне, или я лишу тебя жизни! Я не позволю одному человеку помешать спасти мой народ!

— Спасти твой народ? — ахнула Мэгги. — Тогда давай, сделай это. Я больше не вынесу. Бог не предназначил меня в матери, это ясно как день. Я больше не буду спорить с Богом, и не стану от тебя убегать!

Луис поднял брови и приставил острие к горлу Питера.

Рыдая, Мэгги закричала:

— Когда убьешь его, убей меня тоже. Я не могу еще раз пережить потерю ребенка. Убей нас обоих одновременно. Давай, сделай это!

— Ты смеешь считать себя мадонной? — заорал Луис. — Ты не мадонна! Ты просто еще одна шлюха!

Он протянул руку и рванул мягкое белое платье Мэгги, сдирая его с ее тела. Она цеплялась за Питера, пока Луис срывал с нее платье, пока она не осталась в одной белой комбинации, надетой поверх белого поддерживающего лифчика и белых трусиков, доходящих до талии.

Луис попятился и разразился хохотом, держа в руке кинжал.

Он порочен или безумен? Мэгги в отчаянии подняла глаза к потолку и начала молиться:

— Боже, это я, Мэгги. Ты меня слышишь?

Луис рассмеялся еще громче.

— Услышь меня в час моей беды. Это твоя служанка, Мэгги Даффи, и мне нужна твоя помощь. Я прошу тебя…

— Замолчи! — завопил Луис.

— Я ищу…

— Тихо, я сказал!

— Я стучусь в твою дверь. Я прошу тебя спасти Питера, моего сына. Второй ли он Иисус, или нет, он просто маленький мальчик.