Дж. Лэнкфорд - Святой самозванец

Зазвонил сотовый, и он машинально ответил:

— Даффи слушает.

Звонили с телевизионной студии; сказали, его жена спрашивает, не может ли он ее забрать. Они указали, как подъехать к служебному входу. И хорошо, потому что журналисты с других каналов, радио— и новостных программ толпились на тротуаре, ожидая Мэгги.

— Да, я ее заберу, — ответил Сэм. — Я прямо у здания.

Он включил зажигание, свернул за угол и въехал в подземный гараж студии, охранник его пропустил. Через несколько мгновений появилась Мэгги. Сэм вышел, открыл ей дверцу, ничего не говоря. Что можно сказать? Помог забраться в машину, но не смотрел на нее. Сел за руль, глядя вперед.

— Ну, куда теперь, мадам? — спросил он. — Мы не можем вернуться домой, это уж точно.

— В «Йербериа Гваделупе», Сэм. У меня действительно начались роды.

Он обернулся и увидел, что ее живот шевелится.

— И ты приехала сюда, зная это?

— Я поймала такси. Сказала телевизионщикам, кто я такая. Если бы схватки усилились, они бы обо мне позаботились.

— И может быть, они бы показали роды по телевизору!

— Я должна была попытаться покончить с этим.

— Тебе это не удалось.

Сэм пристегнул ее ремнем, и они молча выехали из гаража.

Аромат благовоний плыл по родовой комнате «Йербериа Гваделупе». По просьбе Мэгги звучала запись музыки «госпел». Она еще раньше просила Терезиту, чтобы во время ее родов звучала эта музыка. На всякий случай: вдруг она и в самом деле носит ребенка дьявола. Снова она слышала «Отче наш», на этот раз в исполнении группы «Пять слепых мальчиков»: «Да придет царствие твое, да будет воля твоя…»

Повсюду в комнате горели свечи, а в центре Мэгги отдыхала в ванне с теплой водой, где только что родила.

Как и обещала донья Терезита, это было совершенно не похоже на обычные роды. Мэгги села в ванну, когда шейка раскрылась на пять сантиметров, а это произошло очень быстро после их приезда. Как только она оказалась в воде, боль утихла. Ее окутало тепло. Вода поддерживала. Она чувствовала, что контролирует свое тело, и свое единение с происходящим внутри процессом.

Полтора часа спустя шейка раскрылась на девять сантиметров. Еще один сантиметр, и она должна начать тужиться, но на этот раз ей не было страшно. Роды в воде доньи Терезиты были похожи на балет, которым дирижируют изнутри, и ничто не мешает. В воде Мэгги чувствовала позывы своего тела и реагировала на них, легко соскальзывала в то положение, в котором чувствовала себя лучше всего: иногда на бок, или на колени, иногда на спину, с раскинутыми руками, в позе Христа.

Напрягаться не было необходимости. Мэгги подключилась к энергии родов, и в ласковом тепле освещенной свечами комнаты помогала своему младенцу выйти на свет.

Сэм, нервничая, входил в комнату и выходил. Он массировал ее тело, когда она просила, оставлял одну по ее просьбе. Один раз у него зазвонил телефон. Когда Сэм вышел из комнаты, Мэгги слышала, как Феликс кричал, что его домашний телефон разрывается от звонков.

Но для Мэгги не существовало ничего, кроме драмы внутри. Она часто забывала о присутствии Сэма и доньи Терезиты, пока они не подходили к ванной с травяным чаем или лосьонами. Тереза поддерживала температуру воды и проверяла течение родов, не заставляя Мэгги вставать из ванной.

Убаюканная, Мэгги думала о новой тайне, о которой не знал даже Сэм. Она упустила ее в тумане горя, и осознала только после того, как попала в эту ванну. Она вспомнила, что сказал Джесс после того, как Карло Морелли забросал его камнями и он упал, смертельно раненный, на террасе их дома у озера.

Джесс тогда открыл глаза и сказал ей:

— Ты плачешь.

— О, этот ужасный, ужасный человек! — ответила она.

— Нет, мама, — прошептал Джесс. — Моя смерть приведет синьора Морелли к Богу.

Она яростно затрясла головой и приподняла его, прижимая к себе, положила голову на свое плечо и качала, как делала все годы, пока он рос.

Потом услышала крики лебедей и подняла глаза. Все птицы собрались рядом.

— Нет, нет, нет! — воскликнула она, увидев, что его любимец, Молчаливый Король, занял место внизу у террасы и плавал, выписывая правильные восьмерки.

Мэгги смотрела на Джесса сверху.

— Не надо! Не надо! Прошу тебя, мой милый! Сотвори еще одно чудо для бедной мамочки. Останься со мной!

Он закрыл глаза.

Мэгги подняла взгляд к небу и стала молиться.

— Ох, Отец наш! Мне он еще нужен. Не забирай его! Прошу тебя!

Она почувствовала, как Джесс прикоснулся к ее лицу. Когда она опустила взгляд, его глаза сияли, подобно рассвету.