Вячеслав Сухнев - Встретимся в раю

— Значит, уже и днем нельзя пройти спокойно, — сказал Зотов. — Уполномоченный, козел, когда менял квартиру, сказал, что район тихий. Вот тебе и тихий!

— Дай водички — нос прополоскать, — попросил Жигайлов.

— Полощи, брат, но не роскошествуй — жетоны кончаются…

Потом они отправились на кухню, где на плите тихонько булькал чифирок.

— Контрабандный, — принюхавшись, определил Жигайлов.

— Да, азербайджанский. Ребята достали. Держи чашку…

Жигайлов прихлебнул чая и покосился в угол:

— У тебя, кажется, холодильник стоял. Сдал, что ли?

— Давно… Холодить нечего. Я теперь на пакетиках существую. Очень удобно. А за холодильник отвалили талоны на сахар и ботинки.

— Смотри! — показал в окно Жигайлов. — Явились, голуби…

За окном, в ущелье из серых домов, примерно на уровне двадцатого этажа, висела летающая тарелка — чуть больше обычного легкового «вольво». Против солнца посверкивали линзы сильной оптики.

— Надоели, сволочи! — досадливо сказал Зотов и опустил жалюзи из стальной фольги. — Сколько лет летают… Хоть бы ручкой помахали из приличия! Или кукиш показали — все-таки осмысленное действие. Нет — висят и наблюдают! Скоро будут из своей тарелки в мою заглядывать. Иногда, веришь, так хочется взять в руки что-нибудь посущественнее палки… Да как вмазать по окулярам — для контакта!

— Тут тебе не Кандагар, — слабо улыбнулся Жигайлов.

— То-то и оно, — покивал Зотов. — Знаешь, Васька, изредка жалею, что мы тогда сдали «калашники». Удобная вещь… Мы сдали, а умные люди оставили.

— Толку-то! — отмахнулся Жигайлов. — Недавно на моих глазах, возле Курского вокзала… Одного такого шибко умного эсгебисты положили на месте. Он и ствол не успел поднять.

— Наслышаны о новом указе, — помрачнел Зотов. — Положили на месте, говоришь? Значит, теперь можно по любому палить — почудилось, скажем, что за базукой полез в карман. Да-с, дожили, господа хорошие! Зато сколько трепались о деспотизме коммунистов… Но при коммунистах можно было ходить с высоко поднятой головой, а в нынешнем царствие свободы — только с высоко поднятыми лапками.

— Желчью исходишь, — добродушно сказал Жигайлов. — Осуждаешь насилие, а сам о калашнике мечтаешь. Нет, мне нынешние порядки нравятся. Как потопал, так и полопал. Между прочим, ты тоже не бедствовал, пока работал.

— Тогда не так гайки закручивали, — досадливо сказал Зотов. — Смяли партийную головку и вроде успокоились. А теперь пошли корчевать шире, жать мелких функционеров. Меня же четыре года членом партбюро курса выбирали… Не пойму, зачем это нужно? Вот эта мелочная, злорадная месть? Ведь таких, как я, по России — не один миллион… Что, если нам надоест унижаться, надоест терпеть и нести крест неизвестно за какую вину? Я, что ли, виноват, что мои партийные начальники крали и врали? У народа крали и ему же врали? Только они покаялись и неплохо устроились. А мне каяться не в чем, потому и последний хрен без соли доедаю!

— Ладно, не психуй, — вздохнул Жигайлов. — Як тебе… как раз насчет соли. Помнишь Кота, пропара нашего? Ну вот, я у него в отделе рекламы работаю и так… по мелочи. Коту нужен хороший конструктор. Я про тебя вспомнил. Рассказал про твою карьеру на «Салюте».

— А что меня с десятком патентов с «Салюта» поперли и чуть не посадили — тоже рассказал?

— Коту это до лампочки. А занимается он пространственными игровыми автоматами. Модели — в одну сотую натуральной величины. Ну, там, воздушный бой, десант, танковая атака, ракетный удар… Готовые блоки немцы поставляют.

— Хорошо устроился, — задумчиво сказал Зотов. — Гребет, значит, денежки! Сколько стоит один комплекс, не знаешь?

— Много. Кот свои игрушки продает только на грины, на зелененькие. И находятся, между прочим, покупатели.

— Ничего удивительного! Довели, суки, державу до ручки… Одному жрать нечего, а другой с жиру сам с собой воюет!

— Да, — покивал Жигайлов. — Раз в государстве курсируют зеленые, то у кого-то их должно быть много. А у тебя есть капуста?

— Есть, — сказал Зотов хмуро. — Осталось кое-что после моей выдающейся деятельности в «Салюте». На черный день берегу. Ногу придется серьезно ремонтировать. Болит, зараза… Но, сам знаешь, в наших собесовских больничках только спид лечить.

— Надо специалисту показаться, — посоветовал Жигайлов. — Спецы чудеса делают. Одна моя знакомая встать не могла, радикулит одолел…

— Дурак, — беззлобно перебил приятеля Зотов. — Для курса активной терапии кушать надо хорошо. Пенсии мне только на суповые пакетики из рыбьего клея хватает. Если бы не Ариф с Толиком… Помнишь татарчат? Они в супермаркете ханыжат, помогают. Вчера мясных обрезков дали — сварил. И все сразу сожрал.