Дональд Гамильтон - Человек из тени

— Необходимости в этом нет, — сказал я. — Снимите только туфли и переверните их подметками вверх. Отлично. Приношу свои извинения, мисс Дарден. Когда мы отсюда выйдем, можете дать мне пощечину. Мистер Брейтвейт, ваша очередь.

Он покраснел — ему и так трудно было не коситься на ладно сложенную девушку совсем рядом с ним. Очень спокойно и раскованно, даже с легкой улыбкой, она принялась одеваться, словно в своей спальне. Словно на милю вокруг не было ни одного мужчины, не говоря уже о том молодом человеке, с которым она, выражаясь старомодным языком, уединилась этим вечером.

— Мистер Брейтвейт, — повторил я.

— Что, сэр? — испуганно спросил он.

— Жду вас, сэр, — сказал я.

— Твоя очередь, Джеки, — захихикала Дотти, — раздевайся, любовничек. Развлеки нас, девочек.

— Сэр, вы не можете подозревать… — глаза его метнули молнии и в нее, и в меня. — Вы не можете подумать, что я…

— Сынок, ты наш временный помощник. Насколько мне известно, тебя как следует еще и не проверили. Тебя завербовали прямо с улицы, чтобы справиться с текущей проблемой. Так или иначе, пока неясно, почему ты решил распрощаться с мягкой морской койкой. Разумеется, и ты у меня под подозрением. Кто-то из присутствующих всадил в Муни иглу. С равным успехом это мог быть и ты.

Для острастки я направил на него револьвер. Разделся Джек очень быстро, как подобает военному. Он был атлетически сложен, с красивым загаром, хотя и малость худощав. Дотти без зазрения совести уставилась на парня и с нарочитым восторгом присвистнула, чтобы смутить его. Я сомневался, считает ли еще он ее такой приятной девушкой. Однако заботы о нравственности не вызывали у меня головной боли. Да и вообще я находил такое поведение более естественным, нежели румянец от смущения. В конце концов, она профессиональная медсестра, а времена королевы Виктории давно уже канули в Лету.

В одежде Брейтвейта шприца не было. Я бросил ее ему назад и глубоко вздохнул. Мы вдоволь посмеялись. Мы налюбовались вволю двумя прекрасными юными телами и уже достаточно откладывали этот момент.

— Что ж, док, — сказал я, — теперь ваш черед.

Оливия скованно смотрела на меня. Она уже съела всю непривычную для себя помаду. Выглядела она непривлекательно и даже довольно вульгарно, как та женщина, которую я встретил на авианосце несколько дней назад. Она вернулась к своему изначальному облику. Казалось, что между нами ничего не было, хотя и не совсем. В ее глазах светилось воспоминание о том, что нас связывало, — так мне, по крайней мере, казалось. Можно было прочесть в них и смущение — она, как и я, была несколько старше других. Я мысленно просил ее пренебречь своим достоинством взрослого человека, отбросить его вместе с одеждой перед лицом этих двух юных, хоть это нелегко. К тому же у нее имелись основания девицу ненавидеть.

— У меня его нет, Поль, — сказала она напряженно. — Это абсурд. Зачем мне убивать Хэролда?

— Я могу сказать, зачем, — рассмеялась Дотти.

— Помолчите, — сказал я и обратился к Оливии. — Может быть, Муни вы убили не для того, чтобы заставить его замолчать. Может быть, вы обнаружили возможность взять реванш и воспользовались ею. Вы доктор, а значит, знаете, как пользоваться шприцем, и, вероятно, даже можете отличать смертоносный состав от иного — по запаху, вкусу или как-то еще. Может быть, убийство не имеет ничего общего с тем, до чего я пытаюсь дознаться, но виновного мне надо найти.

— Только не я! — выпалила она. — Вы должны поверить…

— А что если все эти личные отношения между вами и Муни — чистой воды камуфляж и существуют вещи, в которые я не посвящен, — продолжил я. — Вы однажды уже намекали на нечто совсем загадочное. В любом случае, черт с ними пока, с мотивами. Вы сказали, что Крох мертв, док. Это значит, что вы его осмотрели. По словам Дарден, вас также позвали к Муни. Игла перешла от Кроха к Муни. Где же она?

— Я вам сказала — шприца у меня нет.

— Извините. Вам еще придется доказать это, как и другим.

— Я не буду раздеваться при вас, Поль, — тихо произнесла она. — Вам придется… снять с меня одежду силой.

— Я справлюсь с этим, — ответил я. — Но зачем так все осложнять, если скрывать вам нечего? Вы же врач. А до этого были студенткой-медиком. Какая для вас тайна в человеческом теле? Мне нужен этот шприц, док. Или я хочу знать, что он не у вас. Вам будет легче, если я попрошу: ну пожалуйста!

Она отрицательно покачала головой, едва заметно. Выжидающе выпрямилась. В ее глазах был панический страх, и я вспомнил, что, хотя мне было позволено ею овладеть, я никогда еще не видел Оливию обнаженной — она или оставалась в комбинации, или же просила разрешения переодеться в соблазнительную ночную рубашку. Может, у нее на то свои причины, пусть так. Может, дело в этом. Но если ей есть что скрывать, то оставался лишь один способ это выяснить.