Роберт Ладлэм - Уик-энд с Остерманом

Таннер лежал и ждал какого-нибудь движения со стороны врага. Или звука. Но ничего не происходило.

Он медленно поднялся, левая рука безвольно висела вдоль туловища. Прямо перед собой он держал пистолет и был готов при малейшем движении в траве тут же нажать на курок.

Ничего не произошло.

Таннер двинулся к дверям станции, держа пистолет на изготовку и осторожно нащупывая ногой землю перед тем как сделать шаг, чтобы не наткнуться на что-нибудь. Оказавшись рядом с закрытыми дверями, он понял — если те заколочены, их не вышибить. Тела он почти не чувствовал. Силы были на исходе.

Тем не менее он уперся спиной в тяжелые створки дверей и они с громким скрипом слегка приоткрылись. Таннер чуть повернул голову, прикинув, что щель не шире трех или четырех дюймов. Старые петли насквозь проржавели. Он надавил правым плечом на филенку и двери поддались, пропустив Таннера в темноту, скрывающую прогнивший пол станции.

Там же, где-стоял, он опустился на пол и полежал несколько секунд. Дверь станции теперь была открыта на три четверти, а верхняя ее часть едва держалась на петлях. Уличный фонарь светил ярдах в пятидесяти отсюда. Другим источником света служили проломы в крыше.

Внезапно Таннер, прижавшийся ухом к полу, услышал скрип. Ошибиться невозможно — кто-то продвигался по прогнившим половицам. Он попытался было повернуться и приподняться. Но опоздал. Его опередили. Резкий удар по затылку. Теряя сознание, успел увидеть ноги. Одна из них была забинтована.

Он безвольно обмяк на полу, но прежде чем его поглотила тьма, он увидел над собой лицо.

И Таннер понял, что наконец нашел «Омегу».

Это был Лоренс Фассет.

Таннер не представлял себе, сколько времени оставался без сознания. Пять минут? Час? Он никак не мог сообразить. Он не видел циферблата и не мог поднять левую руку, чтобы взглянуть на часы. Он лежал лицом вниз на выщербленном цементном полу полуразрушенного станционного здания. Голова раскалывалась, и он почувствовал, как струится кровь из раны на руке.

Фассет!

Вот кто манипулировал им.

«Омега».

Пока он лежал, в голове всплывали отдельные отрывки прошлых разговоров:

«…Мы должны встретиться. — Наши жены должны встретиться…»

Но жена Лоренса Фассета погибла в Восточном Берлине. Убита в Восточном Берлине. Этот факт действовал неотразимо.

И было что-то еще. Что-то, имеющее отношение к передаче Вудворда. К передаче, в которой год назад речь шла о ЦРУ.

«…Я был тогда в Штатах. И видел ее».

Но он не был тогда в Штатах. В Вашингтоне Фассет сказал, что год назад был на албанской границе: «…сорок пять дней занудных переговоров. В полевых условиях». Поэтому он и вышел на контакт с Джонни Таннером, солидным незапятнанным директором «Стандарт мьючуэл», обитателем тех мест, где расположился «Порванный ремень».

Были еще кое-какие противоречия — пусть и не бросались в глаза. Но теперь они ему не пригодятся. Жизнь подошла к концу в развалинах старого вокзала.

Чуть повернув голову, он увидел стоящего над ним Фассета.

— Вы доставили нам немало хлопот. Стреляй вы чуть получше, на вашем счету уже был бы первостатейный труп. Мертвый герой. Но в любом случае при таком ранении он скоро отдаст концы. Он один из нас, но даже он понимает высокую цену своей жертвы… как видите, я вам не врал. Мы фанатики. Мы должны быть такими.

— А что теперь?

— Мы ждем остальных. Должны показаться один или два. И тоща все будет кончено. Боюсь, что и им, и вам придется расстаться с жизнью. И Вашингтон получит свою «Омегу» и, может быть, полевой агент по имени Фассет получит очередную благодарность в приказе. И не исключено, что в один прекрасный день они сделают меня начальником оперативного отдела.

— Вы предатель, — рядом с правой рукой лежала густая тень, в которой пальцы что-то нащупали. Это был отломанный кусок доски пола, фута два длиной и с дюйм шириной. Неловко, морщась от боли, он сел, незаметно подтянув его поближе к себе.

— С моей точки зрения — ни в коем случае. Можно считать меня отступником. Но не предателем. Но давайте не будем углубляться в эту тему. Вы не можете ни понять, ни принять другую точку зрения. А вот я считаю, что предатели вы. Все вы. И если посмотреть…

Таннер размахнулся куском дерева и изо всех оставшихся сил ударил по забинтованной ноге. Кровь тут же пропитала повязку. Приподнявшись, он ударил головой Фассета в пах, тщетно стараясь перехватить его руку с пистолетом. Фассет яростно вскрикнул. Правой рукой Таннер схватил кисть агента, но левая рука, обмякшая, безвольно висела вдоль туловища. Рывком он прижал Фассета к стене и вдавил пятку в раненую ногу Фассета, снова и снова нанося удар по ней.