Харлан Кобен - Ловушка

Лицо Уэнди пылало. На том месте она трудилась, когда уже была замужем. Джон погиб за несколько недель до ее ухода оттуда. Это вранье — грязное, незаслуженное — взбесило особенно.

— Итак? — снова спросил белый.

— Наглая ложь, — процедила она.

— Пишут по всему Интернету. Кое-что увидели наши спонсоры и пригрозили снять свою рекламу.

— Это ложь.

— Кроме того, мы попросим дать одну расписку.

— Какую?

— Господин Гаррет — ваш руководитель. И хотя до этого еще не дошло, вы вполне можете подать на него в суд за домогательства.

— Шутите?

Белый указал на папку:

— В одном из блогов сказано: однажды вы судились по этому поводу с начальником. Где гарантии, что такое не произойдет снова?

Уэнди по-настоящему рассвирепела, однако сжала кулаки и заговорила спокойно:

— Мистер… Простите, забыла фамилию.

— Монтегю.

— Мистер Монтегю… — Глубокий вдох. — Послушайте меня очень внимательно. Необходимо, чтобы вы действительно поняли. — Она приподняла папку. — Все это ложь. Ясно излагаю? Вымысел. Судилась с прежним работодателем? Ложь. Спала с начальником или преподавателем? Опять ложь. Спала с кем-то, кроме мужа, когда была беременна? Делала пластику? Абсолютная ложь. Не преувеличение, не искажение фактов, а наглое вранье. Понимаете меня?

Монтегю откашлялся.

— Ваша позиция нам ясна.

— В Интернете могут написать что угодно. Неужели не очевидно? Сетевые лгуны. Да вы на дату посмотрите — написали только вчера, а вон уже сколько комментариев. Фальшивка! Кто-то целенаправленно меня топит.

— Так или иначе, — начал Монтегю бессмысленной фразой, раздражавшей Уэнди, как никакая другая, — на наш взгляд, на время расследования вам лучше взять отпуск.

— Вряд ли.

— Прошу прощения?

— Если заставите меня уйти, я разведу такую грязь, что вы никогда не отмоете свои нарядные пиджачки. Подам в суд на компанию, на студию, на каждого из вас лично. А любимым спонсорам разошлю ссылки на блоги с рассказами о том, как вы двое… — Уэнди показала на черного и белого, — устраивали дикие оргии на офисной мебели, а она… — на азиатку, — смотрела и нахлестывала себя. Пусть и неправда, но в блоге появится. И не в одном. А с других компьютеров понапишу комментариев вроде «Монтегю любит по-жесткому». Или «с игрушками». Или «со зверушками». Защитников животных натравлю. А потом разошлю все это вашим семьям. Чуете, чем пахнет?

Они молчали.

Уэнди встала:

— Иду работать.

— Боюсь, что нет, мисс Тайнс.

В дверь вошли двое охранников в униформе.

— Вас проводят наружу. Пожалуйста, не общайтесь ни с кем из сотрудников компании, пока мы не закончим разбирательство. Любая попытка вступить в контакт с лицами, имеющими отношение к делу, будет расценена как желание повлиять на расследование. А угрозы мне и моим коллегам внесем в протокол. Благодарю за внимание.

Уэнди позвонила Вику, но Мэвис отказалась соединять. Ну и ладно. Пусть так.

Все полтора часа дороги до Принстона она кипела от злости и пробовала понять, что происходит. Махнуть рукой на нелепые, пустые слухи не стоило больших усилий, однако было ясно: чем бы дело ни кончилось, на карьере останется пятно, и хорошо если не вечное. За спиной шептались и прежде: каким образом не самая красивая женщина так выросла в этом бизнесе? Теперь, когда какой-то идиот оговорил ее в блоге, сплетни внезапно приобрели вес. Добро пожаловать в компьютерную эпоху.

Ладно, хватит.

Подъезжая, Уэнди вновь стала думать о деле: о вечно всплывающей связи с Принстоном и о том, как сразу четверых — Фила Тернбола, Дэна Мерсера, Стива Мичиано и Фарли Паркса — подставили в течение одного года.

Интересно кто?

Почему бы не начать с Фила Тернбола? В его случае что-то уже наклевывалось.

Она вложила в ухо гарнитуру и набрала личный номер Уина.

Удивительно, как всего в два слова можно вместить столько надменности:

— Весь внимание.

— Можно попросить тебя об одолжении?

— Можно, если чувствуешь на то моральное право.

— Этические тонкости мне теперь необычайно интересны.

— Рад слышать.

— Помнишь, я спрашивала о Филе Тернболе, которого уволили за растрату двух миллионов?

— Припоминаю.

— Давай допустим, что денег он не брал.

— Допустим.

— Тогда каким образом его могли подставить?

— Ни малейшего понятия. К чему вопрос?

— Я практически уверена: Фил ничего не крал.

— Понятно. А скажи-ка мне, почему ты «практически уверена»?