Джеймс Паттерсон - Второй шанс

Я покачала головой.

— Тогда, может быть, отпечатки пальцев, клочки одежды или что-нибудь, что свидетельствовало бы о его причастности ко всем этим преступлениям?

Я тяжело вздохнула и развела руками.

— Нет.

— Но косвенные улики тоже служат поводом для обвинения, — неожиданно поддержала меня Клэр. — Мы не можем позволить, чтобы это чудовище находилось на свободе и подвергало опасности других людей.

Джилл сердито посмотрела на нас обеих, еще раз продемонстрировав, что осталась прежней суровой женщиной, которая наводила страх на своих подчиненных.

— Вы полагаете, что я не хочу засадить мерзавца за решетку? Думаете, я не понимаю, как близко мы подобрались к нему? Но мне необходимы доказательства, а у вас есть только смутные мотивы. Вы даже не можете толком доказать, что он находился на месте преступления. И если вы ворветесь в его жилище и ничего там не обнаружите, то навсегда потеряете его.

— Кумбз — это Химера, Джилл, — настаивала я. — Я сознаю, что не имею никаких неопровержимых доказательств его вины, но у меня есть вполне ясные мотивы, а также ряд звеньев, позволяющих судить о его причастности к трем убийствам. К тому же у меня имеется одно внешнее свидетельство, что он действительно замышлял эти преступления.

— Да, свидетельства заключенного той тюрьмы, в которой сидел сам Кумбз, — недоверчиво хмыкнула Джилл. — Линдси, в наши дни присяжные просто засмеют тебя.

Она подошла и положила руки нам на плечи.

— Послушайте меня внимательно. Я понимаю, что вы хотите быстрее поймать подонка и упрятать в тюрьму. И я полностью на вашей стороне. Но вместе с тем я должна защищать интересы закона и правосудия. В этом и заключается мой профессиональный долг. Предложите мне хоть какое-нибудь свидетельство причастности Кумбза к этим убийствам, и я охотно выдам ордер на его арест. Хоть что-нибудь: свидетелей, отпечатки пальцев на дверной ручке. И пока вы не сделаете этого, Кумбз будет гулять на свободе.

Я встала, охваченная разочарованием, хотя прекрасно понимала, что Джилл права. Махнув в отчаянии рукой, я повернулась и направилась к двери.

— Ну и что ты теперь собираешься делать? — крикнула мне вдогонку Клэр.

— Прищучить этого ублюдка, — проворчала я, — вытрясти из него все его гнусное нутро.

Через пятнадцать минут мы с Джейкоби сняли с дежурства сидевшего в машине Кэппи и вошли в отель. За стойкой регистрации сидел заспанный сикх в живописном тюрбане и читал какую-то газету на своем языке. Джейкоби подошел к нему, показал полицейский значок, а потом сунул под нос оторопевшего служащего фотографию Кумбза.

— В какой комнате остановился этот человек?

Сикх в тюрбане долго пялил глаза на фотографию, раскрыл журнал регистрации и стал водить по странице смуглым пальцем.

— Триста седьмая, — с сильным акцентом сказал он. — Зарегистрирован под именем Бернс. Лифт справа от входа.

Через минуту мы уже стояли перед указанной комнатой на третьем этаже. Сняв пистолеты с предохранителей, мы огляделись вокруг и приготовились ко всяким неожиданностям.

— Только помните, что у нас нет доказательств его вины, — строго предупредила я. — Поэтому никаких агрессивных действий, только спокойный и уравновешенный разговор.

Джейкоби и Кэппи молча кивнули и стали по обеим сторонам двери. По моему сигналу Кэппи постучал. Ответа не последовало. Он постучал еще раз, гораздо сильнее.

— Мистер Фрэнк Берне?

За дверью послышался какой-то шум.

— Убирайтесь ко всем чертям! — донесся до нас хриплый голос. — Проваливайте, я заплатил по пятницу включительно.

— Полиция Сан-Франциско, мистер Берне! — крикнул Джейкоби. — Мы принесли вам утренний кофе.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Потом я услышала стук сдвигаемых стульев, скрип закрываемого ящика стола и шаги приближающегося к двери человека.

— Что вам надо от меня, черт подери?

— Задать вам несколько вопросов, не более, — продолжил Джейкоби. — Может быть, вы все же откроете нам дверь?

Послышалась какая-то возня, и мы еще крепче сжали оружие, готовясь к самому худшему. Дверь отворилась только через минуту.

Химера.

У Кумбза было тяжелое круглое лицо сероватого оттенка, глубоко посаженные, чем-то напоминающие кратеры вулкана глаза, коротко стриженные и изрядно поседевшие волосы, массивный плоский нос. Он был в огромного размера белой майке и помятых серых брюках. Если бы не выражение его глаз, то он выглядел бы самым обыкновенным постояльцем дешевого отеля. В них пылала настолько откровенная ненависть, что мы невольно отпрянули.