Эмили Локхарт - Виновата ложь

Дракон? Или их отец?

Проводив дедушку на следующий день, мамочка звонит папе и отменяет поездку в Австралию. Не обошлось без криков. Не обошлось без уговоров.

В конце концов они решили, что я поеду на Бичвуд на четыре недели, затем навещу папу в Колорадо, где никогда не была. Он настоял. Если он не увидит меня ни разу за все лето, то в дело вступят адвокаты.

Мама обзванивает тетушек. Ведет с ними долгий, проникновенный разговор на крыльце нашего дома. Я ничего не слышу, кроме нескольких фраз: «Каденс такая хрупкая, ей нужно много отдыхать. Лишь на четыре недели, не на все лето. Ничто не должно ее беспокоить, исцеление идет очень постепенно».

А также «Пино-гриджо», «Сансер», может быть, «Рислинг»; но определенно не «Шардоне».

Моя комната теперь почти пуста. На кровати простыня и стеганое одеяло. На столе ноутбук и пара ручек. Стул.

У меня есть: несколько пар джинсов и шорт. А также кофты и фланелевые рубашки, теплые свитера; купальник, кроссовки и пара ботинок. Два платья и несколько пар туфель на каблуке. Теплое пальто, охотничья куртка и брезентовый плащ.

Полки пусты. Ни фотографий, ни плакатов. Ни детских игрушек.

Отдаю: туристический набор для чистки зубов, который купила мне вчера мама.

У меня уже есть щетка. Не знаю, зачем она купила еще одну. Эта женщина покупает вещи ради факта самой покупки. Идиотизм.

Я направляюсь в библиотеку и снова вижу девушку, которая взяла мою подушку. Она так и сидит, спиной к стене. Кладу набор в ее стакан для мелочи.

Отдаю: зеленую охотничью куртку Гата. Ту, в которой я была в ту ночь, когда мы держались за руки, смотрели на звезды и говорили о Боге. Так и не вернула ее.

Нужно было отдать ее сразу. Я знаю. Но я не могла себя заставить. Это все, что у меня осталось от него.

Но это глупо и низко. Гат меня не любит.

Я тоже его не люблю, возможно, никогда не любила.

Мы увидимся послезавтра, но я не люблю его, и мне не нужна его куртка.

Телефон начинает звонить в десять вечера, утром мы уезжаем на Бичвуд. Мама в душе, поэтому трубку беру я.

Тяжелое дыхание. Затем смех.

— Кто это?

— Кади?

Я понимаю, что это ребенок.

— Да.

— Это Тафт. — Брат Миррен. Совершенно невоспитанный.

— Чего это ты не спишь?

— Это правда, что ты наркоманка? — спрашивает он.

— Нет.

— Уверена?

— Ты звонишь, чтобы узнать, не наркоманка ли я? — Мы с Тафтом не общались после несчастного случая.

— Мы на Бичвуде, — говорит он. — Приехали этим утром.

Я рада смене темы. Заставляю себя ответить веселым голоском:

— Мы приедем завтра. Как вам там? Ты уже плавал?

— Нет.

— А на качелях катался?

— Нет, — отвечает Тафт. — Ты точно не наркоманка?

— И откуда у тебя возникла такая мысль?

— Бонни. Она говорит, что я должен приглядывать за тобой.

— Не слушай Бонни, — говорю я. — Слушай Миррен.

— Об этом я и говорю. Но Бонни единственная, кто верит мне насчет Каддлдауна, — отвечает он. — И я хотел позвонить тебе. Но только если ты — не наркоманка, а то они понятия не имеют, что происходит вокруг.

— Я не наркоманка, кроха, — говорю я. Хотя, возможно, это ложь.

— Каддлдаун захвачен призраками, — говорит Тафт. — Можно мне спать с тобой в Уиндемире?

Мне нравится Тафт. Правда. Он слегка сумасбродный, веснушчатый, да и Миррен любит его куда больше, чем близняшек.

— Никем он не захвачен. Просто в доме всегда сквозняк. Он и в Уиндемире есть. Окна постоянно дребезжат.

— Там тоже призраки, — утверждает Тафт. — Мама и Либерти мне не верят.

Мальчуган всегда был из тех детей, кто верит в буку в шкафу. Затем он стал думать, что под причалом у нас кишмя кишат чудовища.

— Попроси Миррен помочь тебе, — предлагаю ему я. — Она прочитает тебе сказку или споет колыбельную.

— Ты так считаешь?

— Конечно. А когда я приеду, то возьму вас кататься на лодке, и мы будем нырять в море за сокровищами. Это будет самое лучшее лето, Тафт.

— Хорошо.

— Не бойся старого глупого Каддлдауна, — говорю я. — Покажи ему, кто здесь главный. Увидимся завтра.

Он кладет трубку, не попрощавшись.

В Вудс-Хоуле, портовом городке, мы с мамочкой выпускаем ретриверов из машины и тащим наши чемоданы к причалу, где нас ждет тетя Кэрри.

Она крепко обнимает маму и сразу бросается помогать загрузить наши вещи и собак в большую моторную лодку.

— Ты прекрасна, как никогда, — говорит она. — Слава богу, что вы приехали.