***
Келлер уехал по делам в Европу, но не во Францию — большего дон не раскрыл. Если все пройдет по плану, то Келлер вернется вечером, самое позднее — завтра утром. Дон разрешил переночевать на вилле Келлера, сказал Габриелю: чувствуйте себя как дома. А еще признался, что жалеет о случившемся «на севере». Похоже, Англичанин полностью перед ним отчитался.
— Что заставило вас вернуться на Корсику? — спросил дон.
— Я выложил крупную сумму денег и не получил обещанного товара.
— Сумма и правда кругленькая.
— Как бы вы поступили на моем месте?
— Во-первых, вообще не стал бы помогать человеку вроде Джонатана Ланкастера.
— Жизнь — штука сложная, дон Орсати.
— Согласен, — философски произнес корсиканец. — Что до вашей деловой проблемы, то выбор невелик: вы либо забудете случившееся с англичанкой, либо покараете виновных в ее гибели.
— Что бы сделали вы?
— У нас на Корсике говорят: «Христианин прощает, болван забывает».
— Я не болван.
— И не христианин, но это вам не в укор.
Тут дон попросил Габриеля не вешать трубку, пока он разбирается с небольшим кризисом: похоже, пропала крупная партия масла, отправленная в цюрихский ресторан. Дон орал на подчиненного на корсиканском диалекте: ищите, мол, масло, или полетят головы. Из чьих-либо уст эти слова прозвучали бы как пустая угроза взбешенного управленца, но от угроз дона Орсати отмахиваться не следовало.
— Так, на чем мы остановились? — спросил наконец дон.
— Вы что-то говорили о христианах и болванах. А еще собирались заломить цену за то, что я ангажирую Келлера.
— Он мой самый ценный работник.
— В этом я убедился.
Повисла пауза, и Габриель услышал, как дон прихлебывает кофе.
— Мало будет пролить кровь за кровь, — сказал наконец корсиканец. — Важно еще и деньги вернуть.
— И если у меня получится…
— …выделите небольшой процент от суммы корсиканскому крестному отцу. Дань уважения, так сказать.
— Насколько небольшой?
— Миллиона хватит.
— Довольно круто, дон Орсати.
— Я думал просить пять миллионов.
Подумав немного, Габриель согласился на условия.
— Только если я найду деньги, — предупредил он. — В противном случае Келлер поступит в мое распоряжение бесплатно.
— По рукам, — сказал Орсати. — Постарайтесь вернуть мне его в целости и сохранности. Помните: пением денег не заработаешь.
***
Габриель устроился на террасе с бутылкой вина и пухлым досье на служащих Даунинг-стрит. Габриель читал о закулисной деятельности Партии при Джонатане Ланкастере, однако через час прервался: на душе было неспокойно. Он позвонил дону Орсати и спросил разрешения прогуляться. Благословив его, дон подсказал, где найти один из пистолетов Келлера: кургузый ХК лежал в ящике симпатичного письменного стола, прямо под картиной Сезанна.
— Только осторожно, — предупредил дон. — Спусковой крючок очень нежный, как и душа Келлера.
Заткнув пистолет за ремень джинсов, Габриель вышел на длинную узкую тропинку, ведущую мимо трех старых олив. Слава богу, противный козел покинул сторожевой пост, и Габриель мог невозбранно пройти в деревню. День плавно перетекал в вечер, и на улицах между домов с закрытыми ставнями бегали только дети да кошки — они с любопытством взирали на Габриеля, когда он проходил мимо по направлению к главной площади. С трех сторон ее окружали лавки и магазины, с четвертой стояла церковь. Купив в одном из магазинов шарфик для Кьяры, Габриель присел за столик в более-менее симпатичной кафешке. Выпил крепкого кофе, чтобы заглушить эффект «Сансера», а позже, когда небо стало темнеть и задул прохладный ветер, крепкого местного вина, чтобы заглушить эффект кофе. Из распахнутых дверей церкви доносилось невнятное бормотание молящихся.
Мало-помалу площадь стала наполняться людьми. На мопедах у кафе-мороженого сидели парни; посреди пыльной эспланады резались в петанк [9] Провансальский национальный вид спорта, бросание шаров.
старички. Когда пробило шесть часов, из церкви гуськом вышло человек двадцать — главным образом старухи, и среди них синьядора. Мельком взглянув на Габриеля, еретика, она скрылась в дверях своего покосившегося домишки. Вскоре к ней на порог явились две женщины: старая вдова, вся в черном, и безумная девушка лет двадцати, на которую, несомненно, кто-то навел порчу.
Полчаса спустя женщины вышли, а с ними — мальчик лет десяти, с длинными курчавыми волосами. Женщины направились к кафе-мороженому, а мальчик, поглазев немного, как играют в петанк, пошел в сторону кафе, где сидел Габриель. В руке он сжимал сложенный вчетверо листочек голубой бумаги. Положив его на столик перед Габриелем, мальчик опрометью побежал прочь, словно опасаясь чем-нибудь заразиться. Габриель развернул послание и в меркнущем свете заката прочел одну-единственную фразу:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу