Дэниел Силва - Англичанка

— Комитетская пенсия не сделала его богатейшим человеком Европы…

Шамрон улыбнулся.

— Вот это я называю туз в рукаве!

— И парочка королей в придачу.

— Во сколько самолет «Эль Аль» вылетает из Петербурга?

Навот нажал несколько клавиш на клавиатуре.

— Рейс шесть два пять до Бен-Гуриона, в час и десять минут ночи, или в восемь утра по Москве. Днем экипаж отдыхает в отеле в центре города и вечером летит в Тель-Авив.

— Звони главе «Эль Аль». Скажи: мы ангажируем этот борт.

Навот потянулся к трубке телефона, а Шамрон снова перевел взгляд на экран.

— Скажи это на камеру, Павел. Признайся, что убил Мадлен.

— Я убил Мадлен Хэрт.

— Как?

— Спрятал ее в багажник «ситроена», заминированного напалмовой бомбой.

— Зачем? — спросил Габриель. — Зачем было ее убивать?

— Она должна была умереть. Нельзя было отпускать ее в Англию…

В такие дни, думал полковник Мильченко, великие размеры России становятся не преимуществом, а проклятием. Он стоял у себя в кабинете перед картой страны; Вадим Стрелкин — рядом. Они только что вернулись из Кремля, где президент — сам царь — велел им, не щадя сил, искать троих пропавших. Объяснять причины он не счел нужным. Сказал только, что это затрагивает интересы Российской Федерации и ее отношения с Великобританией. Стрелкин по пути на Лубянку припомнил: недавно «Волгатек» получил право добывать нефть в Северном море.

— Думаешь, «Волгатек» провернул хитрую аферу? — спросил Мильченко, не открываясь от карты.

— Я бы не спешил делать выводы, — осторожно ответил Стрелкин. — Фактов маловато.

— Вадик, мы ФСБ или где? На кой нам факты?

— Ладно. Вы ведь знаете, как называют «Волгатек», шеф?

— «КГБ-Нефтегаз», что ли?

Стрелкин промолчал.

— Предположим, что «Волгатек» добыл лицензию на бурение нечестным путем, — сказал Мильченко.

— Говорят, они редко работают честно.

— Предположим, они подкупили кого-нибудь.

— Или того хуже.

— И британская разведка заслала в компанию крота.

— Предположим, — кивнул Стрелкин.

— Британцы повесили на него «жучок». Они слышали, как Жиров запихнул крота в машину и стал задавать вопросы.

— Да, скорее всего.

— Британцы поняли, что их человеку грозит опасность.

— Грозила.

— Они вытащили его.

— Торопились, однако.

— И заодно прихватили Жирова с водителем.

— Выбора не оставалось.

Мильченко погрузился в задумчивое молчание.

— Где же теперь Жиров? — вслух подумал он.

— В конце концов он объявится.

— Живой или мертвый?

— Британцы предпочитают обходиться без mokrukhi.

— Ты где такой ерунды наслушался? — Мильченко шагнул ближе к карте. — Что бы ты делал сейчас на месте англичан?

— Вытаскивал крота из России.

— Как?

— Отвез бы его на границу с одной из западных стран. Впрочем, кратчайший путь к побегу — через Шереметьево.

— Крот вылетит под другим именем.

— Внешность тоже изменит.

— Поезжай-ка ты в «Ритц», — приказал Мильченко. — Добудь фото англичанина у охраны и дай ориентировку в Шереметьево, чтобы каждый офицер на паспортном контроле, чтобы каждый мент знал его в лицо.

Стрелкин направился было к двери, но тут Мильченко окликнул его:

— И еще, Вадик.

Стрелкин остановился.

— В Питер ориентировку тоже дай. На всякий пожарный.

Человек в розыске тем временем отдыхал в свое удовольствие на даче в Тверской области вместе с остальными членами израильской группы. В пять утра, после очередной бессонной ночи, они парами и тройками покинули загородный дом и двинулись в сторону Окуловки — все, кроме Келлера. Англичанин остался на даче, сторожить Павла Жирова и его шофера.

Поезд из Окуловки задерживался — в отличие от рейса 625 из Бен-Гуриона, который вылетел ровно в 1:10 и приземлился в Санкт-Петербурге в 8:03, на две минуты опередив график. Экипаж из двенадцати человек оставался на борту, пока самолет не покинул последний пассажир. Затем, пройдя таможню, они погрузились в наземный транспорт компании «Эль Аль» и отправились в гостиницу «Астория», ехать до которой было минут двадцать. Среди стюардесс была высокая женщина с темными волосами и глазами цвета карамели. Оставив чемодан на колесиках у изножья кровати, она пошла в номер в конце коридора. Не обращая внимания на табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ», тихонько постучала в дверь. Не дождавшись ответа, постучала снова. На сей раз дверь приоткрылась — совсем чуть-чуть, только чтобы стюардесса скользнула в комнату.