Дэниел Силва - Англичанка

— Неважно, как я нашел тебя.

— Как? — повторила девушка, но Габриель не ответил. Он шагнул ей навстречу, чтобы получше разглядеть ее лицо.

— Помнишь меня, Мадлен? Я рисковал всем ради твоего спасения. Мне и в голову не приходило, что ты сама все подстроила. Обвела меня вокруг пальца. Всех нас обвела.

— Ничего я не подстроила, — огрызнулась Мадлен. — Я только выполняла приказы.

— Знаю, — помолчав, сказал Габриель. — Иначе не пришел бы сюда.

— Кто вы?

— Если честно, то же я хотел спросить у тебя.

— Я Мадлен. Мадлен Хэрт из Бейзилдона, что в Англии. Никогда не нарушала порядок, примерно училась в школе и университете. Поступила на работу в штаб Партии. Будущее меня ждало безоблачное. В один прекрасный день мне предстояло сделаться членом парламента. — Она помолчала. — Так обо мне говорили.

— Как тебя на самом деле зовут?

— Не знаю. Я по-русски почти не разговариваю, и сама вообще не русская. Я Мадлен. Англичанка.

Достав из кармана пальто «Комнату с видом», она показала ее Габриелю.

— Где вы это взяли?

— У тебя в спальне.

— Что вы там делали?

— Пытался выяснить, почему твоя мать бежала из Бейзилдона.

— Она мне не мать.

— Это я уже понял. Понял, наверное, сразу, как увидел тебя на фотографии с родителями. Они походили на…

— …крестьян, — скривилась Мадлен. — Я их ненавидела.

— Где сейчас твои мать и брат?

— В старом учебном центре КГБ, у черта на рогах. Меня тоже хотели туда отправить, но я не поехала. Сказала, что буду жить в Питере, или сдамся врагу.

— Повезло, что тебя не ликвидировали.

— Мне угрожали. — Мадлен пристально посмотрела на Габриеля. — Что вы на самом деле знаете обо мне?

— Твой отец был шишкой в Первом главном управлении, генералом. Может, даже и шефом. Мать служила при нем машинисткой. Вскоре после твоего рождения она наглоталась таблеток снотворного и запила их водкой. Во всяком случае, так мне рассказали. Потом тебя отправили в детдом.

— При КГБ, — уточнила девушка. — Я выросла среди волков.

— В какой-то момент, — продолжал Габриель, — с тобой перестали говорить по-русски. Точнее, с тобой вообще перестали говорить. До трех лет ты росла в тишине, а после с тобой заговорили по-английски.

— На кэгэбэшном английском. Поначалу я сама говорила как диктор с радио.

— Когда тебя свели с новыми родителями?

— Лет в пять. Мы все жили в учебке КГБ где-то с год, сближались. Потом нас отправили в Польшу, откуда мы вместе с другими эмигрантами перебрались в Лондон. К тому времени мои родители уже разговаривали на идеальном английском и под фальшивыми именами стали заниматься мелким шпионажем. Главным образом приглядывали за мной. Даже дома мы вообще не разговаривали по-русски, только на английском. Я постепенно забыла, откуда я родом. Читала книги, чтобы стать настоящей англичанкой: Остин, Диккенс, Лоренс, Форстер.

— «Комната с видом».

— Большего я от жизни и не хотела. Только комнату с видом.

— Почему вы жили в муниципальном доме, в Бейзилдоне?

— Были девяностые, СССР распался, СВР еле выжила. Бюджет не позволял обеспечивать семью нелегалов в Лондоне, и мы поселились в Бейзилдоне, жили на пособие по безработице. Британская система социального благосостояния сама же пригрела шпионов под боком.

— Что стало с отцом?

— Подцепил болезнь нелегала.

— Свихнулся взаперти?

Мадлен кивнула.

— Сказал Московскому центру, что хочет выйти из игры, иначе пойдет в МИ-5. Центр вернул его назад в Россию. Бог знает, что с ним сделали.

— Его ждала vysshaya mera.

— Что это значит?

— Неважно.

Для Габриеля все, кроме того, что Мадлен Хэрт жива, потеряло значение. Он глянул на площадь — там Эли Лавон топал замерзшими ногами. Заметив его, Мадлен спросила:

— Кто это?

— Друг.

— Наблюдатель?

— Лучший.

— Хорошо, если так.

Отвернувшись, она медленно пошла вдоль парапета.

— Когда тебя активировали? — спросил Габриель, глядя ей в стройную спину.

— Когда я училась в университете. Сказали, что мне предстоит работать в правительстве. Я изучала политологию и социологию, а потом глазом моргнуть не успела, как получила работу в штабе Партии. Московский центр поразился. Когда Джереми Фэллон взял меня под крыло, в Москве ликовали.

— Ты спала с ним?

Обернувшись, Мадлен первый раз улыбнулась.

— Вы вообще видели Джереми Фэллона?

— Да.

— Тогда, уверена, не удивитесь, если отвечу: нет. Он — да, хотел затащить меня в постель, и я пользовалась этим, подогревая в нем ложные надежды.