Юн Линдквист - Звездочка

— Ты хочешь защитить Больших, — обвинила его Терез, немного помолчав.

— Думай что угодно. Но на самом деле я хочу защитить тебя. И себя тоже.

Джерри пришлось клянчить пропуск в студию Четвертого канала, но в итоге он его получил, ведь организаторы не впервые сталкивались с тем, что конкурсанты хотят привести с собой родню или друзей. Джерри пообещал, что не будет путаться под ногами.

Во время репетиции он сидел у самой сцены и слушал, как Терез поет под специально записанную для нее минусовку. Как и всегда, от ее голоса мурашки бежали у него по телу. Казалось, все в студии бросили свои дела на те три минуты, что звучала песня.

Затем Терез стали учить, как обходиться с камерами. Джерри искусал все ногти от волнения, наблюдая за хореографом, который осторожно взял девочку за плечи и развернул ее в нужном направлении. Терез одеревенела от этого прикосновения. Джерри чуть не вскочил со стула, чтобы предложить самому показать девочке, как нужно стоять, но молодой хореограф — парень нетрадиционной ориентации, как рассудил Джерри, — так плавно и мягко двигался, что Терез, по всей видимости, не восприняла его как угрозу.

Какие именно инструкции ей давали, Джерри не слышал, но видел, что Терез внимательно слушает, а потом смотрит в камеру. Во время исполнения песни она правильно двигалась по сцене и обращалась с камерами, значит урок был усвоен.

Объявили перерыв на обед. Терез молча приняла тот факт, что сидеть за одним столом с другими участниками и поглощать детское питание она не сможет. «Все не так уж плохо», — начал думать Джерри, глядя, как сестренка приспосабливается к новой ситуации.

После обеда появилась костюмер. Оглядев наряд Терез критическим взглядом, она исчезла и вскоре вернулась со сверкающим серебристым платьем и, отдав его Терез, велела ей переодеться. Девочка послушно отправилась в раздевалку. Костюмер, видимо, зацепилась за название песни, которую предстояло исполнить конкурсантке, и подобрала что-то среднее между скафандром и вечерним платьем. Терез оно не слишком украсило, но девочку это абсолютно не заботило.

За час до начала прямого эфира их отправили в гримерку. Джерри с Терез долго вели по лестницам и коридорам, пока они не оказались в большой комнате с восьмью пустыми парикмахерскими креслами. Молодая женщина с копной светлых волос сидела перед зеркалом и листала журнал, а пышнотелая негритянка примерно одних лет с Джерри протирала пол шваброй. Блондинка поднялась им навстречу, произнесла: «Добро пожаловать» и, не глядя на Терез, протянула ей руку. Девочка не ответила на приветствие, и тогда Джерри шагнул вперед и пожал блондинке руку. Ладонь была узкая и прохладная, а на запястьях болталось много браслетов. Глубокий вырез блондинки позволял любоваться ее грудью — двумя ненатурально упругими шарами. Джерри подумал, что блондинка должна бы ему понравиться, но никаких особых чувств она у него не вызвала.

Терез села в кресло, а Джерри встал рядом. Тогда блондинка указала ему на стул в углу и сказала:

— Было бы здорово, если бы вы присели вон там. Если б вы подождали за дверью, было бы еще лучше, — добавила она, когда увидела, что Джерри в нерешительности смотрит на стул. В итоге Джерри отошел в угол комнаты и присел на самый краешек стула. У него было плохое предчувствие, и он решил оставаться начеку. Блондинка накрыла Терез, изучающую свое отражение в зеркале, черной пелериной. Тишину нарушало только шуршание швабры, которой уборщица возила по полу. Джерри покосился в ее сторону. У уборщицы было широкое лицо с кожей шоколадного цвета и угольно-черные кудрявые волосы, собранные в пучок на затылке. Весила она килограммов девяносто, не меньше. Все в ней было округлым и мягким. Казалось, ее поместили в гримерку лишь для того, чтоб она составила контраст худощавой блондинке.

Уборщица поймала на себе взгляд Джерри, развернулась к нему и ответила заразительной улыбкой. Он почувствовал себя идиотом, когда уголки его губ приподнялись сами собой. Смутившись, Джерри уставился в пол, а затем поднял глаза и посмотрел на себя в зеркало.

«М-да, тот еще видок».

Он выглядел как престарелый ловелас. По случаю съемок он зачесал волосы назад, приподняв их немного надо лбом. В сочетании с пышными бакенбардами, которые он никак не решался сбрить, эта прическа превращала его в потрепанного Элвиса. Одутловатое лицо, темные круги под глазами и распухший с годами нос — удивительно, что кто-то захотел подарить такому типу улыбку.