Крис Павон - Экспаты

— Un moment, — сказал он. — Je vous en prie. [35] Одну минуту. Прошу вас (фр.).

Кейт оказалась в стороне, на нее никто не обратил внимания. Хотя ей было бы нетрудно справиться с обоими: резкий удар по башке, ребром ладони по почкам, после чего выкрутить руку и отобрать оружие. Но проделай она это, и все сразу заинтересовались бы, как, черт подери, у нее хватило смелости и где она научилась таким приемчикам, а она ничего не смогла бы им объяснить.

Посему Кейт прикинула, что имеется у нее в сумке и чего она лишится, если отдаст ее грабителям. Эти идиоты ведь не станут стрелять в туристов в самом центре Парижа, не так ли? Нет, не станут.

Но тут случилась странная вещь. Билл взял у Джулии сумочку и протянул ее типу с пистолетом. Однако типчикам этот способ не подходил, и они замотали головами.

— Tenez, [36] Держите (фр.). — сказал им Билл. Кейт поняла, что он не напрасно протягивает сумочку, закрывая ею дуло пистолета, а сам придвигается ближе, заставляя второго грабителя шагнуть в сторону и встать перед Биллом на линии огня, чтобы забрать трофей, — Билл бросился на безоружного, пользуясь им как щитом, и, ухватив пистолет за ствол, вырвал его — без особых усилий, небрежно.

Все на мгновение замерли, переводя взгляд с оружия на соседа, тяжело дыша, раскрыв рты, прикидывая, что делать дальше…

Парни рванули прочь, а Билл швырнул пистолет в канаву.

В понедельник после обеда шел дождь.

Кейт стояла перед школой, низко держа зонт, так что он касался головы, и она ощущала прикосновение полосатого нейлона и алюминиевых спиц — пыталась прикрыть еще не промокшие части тела. Все, что ниже талии, пропиталось водой насквозь, безнадежно.

С темного, низко нависшего неба падали тяжелые струи дождя, заливая асфальт, стуча по траве, громко шлепая по огромным лужам, заполнившим все щели и выбоины, все ямы и трещины.

Мамочки аккуратно разбились на группы в соответствии с национальностью. Тут были отдельные, самостоятельные кучки синеглазых датчанок и светловолосых голландок, не в меру трепливых итальянок (все на высоченных каблуках) и чрезмерно здоровых шведок. В смешанных англоязычных сообществах преобладали бледные британки, затем шли раскормленные американки, вечно улыбающиеся австралийки, агрессивно-дружелюбные киви, [37] Шутливое прозвище новозеландцев (происходит от птицы киви, эндемика Новой Зеландии). иногда попадались ирландки и шотландки. Были здесь и чрезвычайно замкнутые индианки, и совершенно недоступные и непонятные японки. А также блуждающие отдельно ото всех русские, чешки и польки, все еще томящиеся в надежде влиться в Западную Европу, вечно старающиеся снискать чье-то расположение, крепко пожимающие руку при знакомстве, пытающиеся примкнуть к Европейскому союзу, не понимающие — может быть, по собственной воле? — всей бессмысленности попыток когда-либо получить хоть какое-нибудь приглашение.

Были в толпе и несколько мужчин, они стояли врозь, друг с другом не разговаривали, каждый держался на собственной орбите отчужденности.

В общем и целом Кейт не ощущала никаких признаков похмелья после субботней пирушки. Но все еще чувствовала груз физической усталости от недосыпа — дети в воскресенье проснулись в семь утра, не имея понятия, что родители прошлой ночью вернулись домой очень поздно, так что пока ей не удавалось окончательно прийти в себя.

И еще она ощущала какой-то психологический дискомфорт, отчасти потому, что стала свидетелем супружеской измены Билла, отчасти из-за неуместного эксгибиционизма Джулии, явно нацеленного на Декстера. И в известной степени из-за героического поведения Билла — чрезмерно героического? — перед лицом грабителей. Сыграло свою роль и собственное безумие и безрассудство — когда они вернулись в отель и заперлись в ванной от вторжения детей (на случай, если кто-то из них встанет ночью), она набросилась на Декстера, оголодавшая, требуя еще, еще, сильнее, больше, а вышедшее из-под контроля воображение рисовало ей дикие сцены с участием незнакомцев — их гладкие, скользкие тела, губы, языки…

Дождь пошел сильнее. Она и вообразить не могла, что такое бывает.

Кейт так и не вспомнила, что было дальше субботней ночью в Париже, чем они занимались, все четверо, хорошо это или плохо. Или имело место и то и другое.

— Слушай, — сказал Декстер. — Я сегодня вернусь поздно.

Ну вот, опять!

Кейт и ребята уже переоделись в сухое, надели мягкие свитера и тапочки, отделанные овчиной. Но ей все еще было не по себе, она озябла и дрожала, промокнув насквозь.