Деннис Лихэйн - Общак

— Так себе, — сказал Джеффри. — Все это дерьмо, которое во мне сидит, никуда не выходит.

— Тебе бы супу поесть, — сказала Моника. — И лечь под одеяло.

— Ага, — сказал Джеффри. — Ты права. — Он закрыл пузырек с сиропом от кашля и поставил его обратно на полку.

— Ты говорил с тем ниггером? — спросил Паджет.

— С каким ниггером?

— С тем, который вечно торчит перед «Бери и плати».

Правила номер три и номер пять, мысленно повторял Эрик, словно мантру. Три и пять.

— Я говорил с ним. — Джеффри снова с силой потянул воздух носом и утерся тряпкой.

— Ну?…

— Что «ну»? Этот ниггер каждый день торчит на одном и том же месте. Он никуда оттуда не сдвинется.

— Меня не он волнует. А его дружки.

— Дружки… — Джеффри качнул головой. — Дружки этого чувака никакая не проблема.

— Откуда знаешь?

Джеффри несколько раз кашлянул, прикрываясь тыльной стороной ладони, спазмы сухого кашля прошли по его груди, словно нож, вспарывающий покрышку. Он утер выступившие слезы и окинул взглядом Эрика, как будто только что увидел его.

Вдруг он прочитал что-то по лицу Эрика, и это ему не понравилось.

— Ты обыскал этого парня? — спросил он Паджета.

Тот отмахнулся:

— Да ты посмотри на него!

Джеффри выхаркнул в раковину комок слизи.

— Ну ты, старик, даешь. Совсем мышей не ловишь.

— Вот и я говорю, — устало проговорила Моника, переворачивая страницу.

— Слышь? — Джеффри прошел через кухню. — Я хочу обыскать тебя, парень.

Эрик поставил пиво на край плиты и поднял руки.

— Только ты от меня не заразись. — Джеффри затолкнул в карман купального халата комок туалетной бумаги. — Ты ведь не хочешь, чтоб у тебя тоже было такое дерьмо. — Его руки ощупали Эрику грудь, поясницу, промежность, похлопали по внутренней стороне бедер и по лодыжкам. — Башка будто ватой набита. А по горлу словно драная кошка сползает, а потом лезет вверх, цепляясь когтями. — Джеффри, хлюпая носом, быстро и уверенно ощупал задницу Эрика.

— Лады, чистый. — Он развернулся к Паджету. — Неужели так трудно проверить, старик?

Паджет закатил глаза.

Эрик поскреб шею сзади, размышляя о том, сколько народу укокошили в этом доме. Как это часто бывало в тюрьме, он изумлялся, насколько скучными и примитивными оказываются самые худшие люди на свете. Лампочка над головой пекла голову, и жара проникала уже до самого нутра.

— Куда ты дел средство для прочистки мозгов? — спросил Джеффри.

Паджет указал на бутылку джина «Сиграмс» на полке над плитой.

Джеффри снял ее, схватил стакан.

— Между прочим, я говорил тебе, чтоб ты поставил ее в холодильник. Теперь она такая же холодная, как мое дерьмо.

— Тебе пора проветриться, — сказал Паджет. — Сходи купи себе шаль. Джеффри, ты превратился в старую бабу.

Комната слегка качнулась, когда Эрик, потерев шею, запустил пальцы под воротник и еще ниже, к лопаткам. Ему было жарко, в голове пульсировало, во рту пересохло. Здорово пересохло. Как будто никогда ему уже не сделать ни глотка до самой смерти. Он заметил свою пивную банку на том месте, где он ее оставил, когда Джеффри принялся шмонать его. Эрик подумал, не взять ли ее, но решил, что сейчас не до этого.

— Целыми днями я только и слышу, что у тебя течет из носу. Течет как хрен знает что. Все течет и течет, — бурчал Паджет.

Он допил свое пиво, смял банку и открыл холодильник, чтобы взять следующую.

Джеффри поставил свой стакан у раковины, обернулся к Эрику и произнес:

— Ты что, ниггер, вообще охренел?

В его голосе прозвучало равнодушное удивление: Эрик вытащил руку из-за ворота, извлекая маленький пистолет двадцать второго калибра с обрывком скотча на стволе. Кожу щипало в том месте, где оружие было приклеено к телу. Эрик выстрелил Джеффри точно под кадык, и Джеффри осел на пол под раковиной, соскользнув по дверцам тумбы.

Следующую пулю он всадил в стену над ухом Моники, она сунула руку под стол, пригнулась, опустив голову к коленям, и Эрик выстрелил еще раз прямо ей в макушку. Наверное, он замешкался на целую секунду, завороженный видом маленькой дырочки, появившейся у нее в голове, темной, как и любая другая дырка, какие он видел, темнее даже ее черных-пречерных волос. Потом он развернулся.

Следующая пуля попала в Паджета, выбив пиво у него из руки и отшвырнув так, что он ударился бедром и головой о дверцу холодильника.

Весь дом сотрясался от звука выстрелов.

Оружие в руке Эрика подрагивало, но не сильно, а в голове вроде бы перестало пульсировать.