Сергей Бакшеев - Галактика мозга

— И что, дверь всегда оказывалась закрытой? — защищала упрямство мужа Ольга. Она отдавала себе отчет, что слышит отголоски научных споров, и под словом «дверь» Вербицкий понимает направление научных поисков. Однако она лучше других знала, что даже при входе в метро Антон не идет вслед за толпой, а выбирает якобы закрытую дверь, которая часто оказывается незапертой. — Так, что на счет двери?

— У него есть интуиция, — согласился Борис и тут же вспылил. — Но кроме интуиции больше ничего! Он не может объяснить: почему он туда поперся!

— А если ты не способен понять его объяснения?

— Я?! У меня статей больше, чем у него. Я нейрофизиолог, а он простой физик. Мы изучаем живой мозг, а не бездушную машину! Я лучше в этом разбираюсь! Лучше!

— Ну-ну. — Молодая женщина с сочувствием смотрела на пьяного хвастуна.

Вербицкий уловил ее иронию, ухмыльнулся и сказал:

— А еще он мне завидует, потому что у меня жена красивее. И ты, Ольга, должна быть мне благодарна. Если бы я не перехватил Люду, она бы увела твоего Антошу из семейного гнездышка.

Обидные слова обожгли женщину, будто ей под кожу прыснули кипяток.

— Ты, кажется, готовился к похоронам?

Кривая улыбка на лице Вербицкого сменилась озабоченностью. Он хотел что-то сказать, но в его кармане заработал телефон. Непослушные пальцы неловко выхватили трубку.

— Антон? Да, слушаю… Что?! — Глаза Бориса округлились. — Ты запустил ее мозг! Она жива? Как тебе это удалось?.. Еду! Немедленно еду в институт. — Он захлопнул телефон и обратился к Ольге: — Люда жива. Представляешь, ее мозг работает!

Ольга Шувалова, слышавшая радостный голос мужа, нахмурилась.

— Он даже не поинтересовался, где я и ребенок?

— Не понимаю, как он это сделал. Это черт знает, что! Я должен всё узнать. Едем в институт.

— Антон спрашивал обо мне?

— Да при чем тут ты? Поехали быстрее!

Обиженная женщина, наклонилась, распахнула пассажирскую дверь и подтолкнула пассажира.

— Доберешься сам! У вас высокая наука, а я не знаю, как с сыном до дома доеду.

«Форд» криво вильнул, объезжая автоцистерну.

Удивленный Борис Вербицкий остался голосовать на обочине. В его глазах мелькнуло восхищение поступком гордой женщины, которое тут же затопило нестерпимое желание добраться до тайны Шувалова.

— Антон! Антон!

Стеклянная перегородка заглушала звук, но по отчаянной мимике Елены Репиной Шувалов понял, что случилось нечто ужасное.

Он быстро вернулся в бокс, где лежала Людмила. Пару минут назад он видел, как открылись ее глаза, а зрачки сдвинулись и сфокусировались на нем. Он дотронулся до ее руки и почувствовал, как шевельнулись ее пальцы. Он был счастлив, что Люда пришла в себя, узнает окружающих и понимает происходящее. Тогда он вышел, чтобы позвонить и обрадовать ее мужа, Бориса Вербицкого. Он был уверен, что рискованный эксперимент прошел удачно, и через два-три дня Людмила полностью восстановится.

А сейчас на каталке вновь покоилось бледное безжизненное тело молодой красивой женщины. Около нее суетилась Елена Репина.

— Всё плохо. Нет пульса, дыхание остановилось, зрачки не реагируют, — по-деловому доложила нейрохирург.

— Но она же только что…

— Я ничего не могу сделать.

— Сергей, подключай оборудование. Еще один импульс.

— У меня готово.

— Отойди. — Шувалов включил прибор и напряженно следил за Людмилой. Ничего не происходило. Ровным счетом ничего. — Я повторю.

Вновь задергались стрелки и побежали синусоиды на электронных индикаторах. Антон увеличил время воздействия, но это опять не принесло результата.

— Почему? Где я ошибся? Покажи расчеты, — обратился он к Задорину.

— Вот. Всё по вашим формулам, Антон Викторович. Но, я предупреждал, это базовый расчет. Каждый мозг индивидуален. Необходима полная томография пациентки, чтобы гарантированно вычислить нужные нейроны.

Шувалов отошел, рухнул в офисное кресло, облокотился о стол и уткнулся лбом в сцепленные кулаки. Его пальцы нервно двигались, лицо морщилось от досады.

— Я еще раз попробую. Уменьшу частоту и увеличу амплитуду, — вскочил он со стула.

— Нельзя! — Елена перехватила его руку, метнувшуюся к приборам. — Нельзя действовать наугад. Мы имеем дело с человеком.

Шувалов посмотрел на бездыханное тело, перевел вопросительный взгляд на Задорина.

— Ты тоже так думаешь?

— Вы всегда нас учили, что ученый руководствуется разумом, а не эмоциями. Одна простая точная теория лучше тысячи сложных экспериментов. Это ваши слова.