Хенри Лоуренс - Золотой медальон

— Не ариец, — подсказал Рид.

— Вот, вот. Таким, как вы, нельзя ходить по земле.

— Но я не простой человек, и я могу хорошо заплатить тебе, очень хорошо.

— Никакими деньгами вам не откупиться за смерть моего друга. Нет, сеньор!

— Хосе! — заговорил Рид. — Нельзя же просто так убивать кого бы то ни было.

— Убивать, сеньор? Что вы! Казнить!

— Для этого есть законы и суд.

— Законы? Но по этим законам виновным окажетесь вы. — Хосе с укоризной посмотрел на Рида. — Вы меня удивляете, сеньор, но если вы настаиваете, я не стану убивать Корта. Пусть он останется в наших руках до тех пор, пока вы не окажетесь в безопасности и пока все, кто послушает голос Ратмана из ящика, не узнают правду.

— Извини, пожалуйста, Хосе, — пробормотал смущенный Рид. — Но я не могу…

— Понимаю, — передернул плечами Хосе. — У вас сердце женщины, но вы друг сеньора Ратмана, а он велел мне заботиться о вас. Вот я и забочусь. А сеньора Корта мы бросим в подвал и будем держать там до тех пор, пока его не потребует суд. Только, скажу прямо, не верю я в суд янки, как не верю и самим янки. Возьмите нас. Мы же прекрасно обходились без них. У нас были красивые города, у нас была любовь наших женщин, наши горы и джунгли. Но вот пришли янки с их долларами. Им нужны наши женщины, чтобы позабавиться. Они считают наши города своими, выживают нас с насиженных мест, губят природу, потому что им нужна наша нефть… Нет, сеньор, уж лучше вы уезжайте и забирайте с собой всех янки. Можете поверить, никто из нас не заплачет.

Рид молчал. Неожиданно Хосе открылся перед ним с какой-то новой стороны, о которой он, к стыду своему, и не подозревал. Он видел и слышал человека, глубоко возмущенного и глубоко встревоженного за судьбу своего народа, и не мог не признать, что человек этот прав. Алчные и жестокие пришельцы погубили великую цивилизацию, грабили и разоряли эти земли — сначала в поисках золота, потом в погоне за каучуком и вот теперь ради нефти. Миллионы людей погибли, защищая свои жилища от чужеземных поработителей или сопротивляясь гнету плантаторов и нефтепромышленников…

Рид вздохнул. Что проку заниматься сейчас подобными размышлениями? Надо, во-первых, подумать, как уцелеть, во-вторых, сделать все возможное, чтобы разоблачить гнусный заговор, зреющий под прикрытием имени Спарты, а в-треть-их… Что в-третьих? Вернуться к нормальной жизни?

На память ему снова пришла Розелла. Как бы он хотел увидеть ее! Нормальная жизнь? Да, именно это ему и нужно. Он вернется сюда и найдет Розеллу, даже если потребуются годы. Возможно, «Консолидэйтед минерале» предоставит ему постоянную работу в Латинской Америке. Вот тогда они с Розеллой… «Но прежде надо найти ее! — остановил себя Рид. — Найти и надеяться, что она согласится стать моей женой».

Кто-то прикоснулся к его плечу. Это был Хосе.

— Извините, амиго. Я немножко погорячился, а вы мой гость…

— Что ты! Это я виноват, и тебе не за что извиняться.

— Надо как можно быстрее уезжать. Вы должны отправиться с нами, вам нельзя тут задерживаться, полиция, наверно, уже поставлена на ноги. Отсюда-то мы сумеем выбраться, а вот как вы уедете из страны — ума не приложу. Необходимо разрешение самого министра.

— Понимаю… Скажи, Хосе: Корт — гринго?

— Гринго, — удивленно подтвердил Хосе.

— Он примерно такого же роста и сложения, как я?

— Да.

— У него такие же серые глаза?

— Верно.

— А сейчас он наш пленник.

— Правильно.

— Что, если я надену его костюм и попытаюсь пройти в его номер в гостинице?

— Попытаться можно, только зачем?

— Если при нем нет паспорта, значит, он в номере. Ну, а с его паспортом… У тебя всюду друзья и приятели. Фотограф среди них есть?

— Найдется, — улыбнулся Хосе, начиная понимать, к чему клонит Рид.

— Прекрасно. Я покину страну по документам Корта, доберусь до Лондона, отправлюсь в свою фирму, и там немедленно подтвердят, что я и в самом деле Рид. Я передам властям имеющиеся у меня материалы и доказательства и пришлю тебе телеграмму, после чего ты выпустишь Корта.

Никаких документов при Корте не оказалось. По приказанию Хосе он нехотя снял с себя костюм и швырнул Риду. Рид потребовал также его наручные часы, два кольца и толстый бумажник, набитый солями.

— А теперь нам пора, амиго, — сказал Хосе, когда переодевание было закончено. — Мария, наверно, уже приготовила вкусный завтрак.

— Но сначала я должен заглянуть в гостиницу «Фон Гумбольдт», где остановился Корт…