Марта Шрейн: Золотой медальон

Приятно ли это, когда у тебя воруют сюжет? С одной стороны плохое не украдут. А с другой — всё–таки неприятно. Поэтому, если читатель найдёт книгу с похожим сюжетом, под другим названием, богато оформленную и под фамилией какой–нибудь русскоязычной «писательницы из Калифорнии» — Знайте это у меня стащили и подарили ей.

Деньги делают всё. А я увы, их не имею. И спонсора для издания романа тоже не могу найти. И потому, дорогой читатель, предлагаю тебе электронный вариант бесплатно. Уверена, тебе понравится; молод ли ты, в зрелом ли возрасте, или в почтенном.

Желающие стащить роман для экранизации — не старайтесь. Это тоже бесплатно. Ссылайтесь на автора и спите спокойно. Потому что, когда я пишу свои произведения, за моей спиной стоит Господь. Одной из его заповедей было: «Не укради».

Автор.

Шел 2003 год. Так уж сложилась моя судьба, что мне приходилось много времени проводить в дороге и выслушивать истории попутчиков. И потому я брала с собой диктофон, на тот случай, если рассказ того обещал быть интересным и, ещё один экземпляр своего романа «Эрика».

Книгу я подбрасывала на столик, чтобы от нечего делать попутчику захотелось ее открыть и дальше, уже с удовольствием, наблюдала, как он увлекается сюжетом, делится со мной прочитанным. И только тогда признавалась, что произведение принадлежит мне. Не скрою, всегда приятно, когда читатель, закрывая последнюю страницу, вздыхая, говорит: «Я бы хотел видеть продолжение романа или фильм, снятый на эту тему».

В этот раз до Москвы мне ехать долго, трое суток. За окном однообразный сибирский зимний пейзаж, а попутчики попались не разговорчивые, да и о чем говорить, о времени перемен, о том, что будущее неясно, что страна и без войны разрушена и разграблена, о разгуле преступности, беззаконии, безработице, море нищих и бездомных детей? Я направилась пообедать в вагон–ресторан, прихватив с собой сумку, в которой лежали документы, книга и диктофон. Все столики были заняты, только за одним в одиночестве обедал пожилой господин. Попросила разрешение присесть. Двое мужчин крепкого телосложения загородили мне дорогу и бросили на меня взгляды полные возмущения, мол «ты куда лезешь?» Но сидящий за столом, сказал: «Все в порядке.» И мне: «Присаживайтесь, мэм», бросив своим спутникам: «Вы свободны». Я поняла, что посмела присесть к столу «нового русского», а может и олигарха. А эти двое — его телохранители. Наспех, без аппетита перекусила. Захотелось скорее рассчитаться с официантом. В поиске кошелька, копаясь в сумке, невольно выложила на стол и книгу, и диктофон.

— Журналистка? — спросил мужчина.

Я подняла голову и не сразу оторвала от него взгляд. Лет ему было под шестьдесят. Черные с медным отливом и проседью волосы, черные еще брови и ресницы, зеленые глаза, прямой римский нос, волевой подбородок и все это украшено небольшой с проседью бородкой и небольшими усиками. Прежде, чем ответить на его вопрос, с неприязнью подумала: «Конечно же оставил свою прежнюю жену, с которой прошел не легкий жизненный путь, чтобы она своими годами не напоминала ему о бедном советском прошлом. Теперь у него, наверняка, юная спутница жизни. Чтобы привязать к себе этого красивый мешок с деньгами, она быстро родила ему ребенка. Телохранителями обзавелся» — и ехидно ответила на его вопрос: «Нет, не журналистка, писательница. У меня роман и несколько повестей. А диктофон…он нужен в дороге. Меня интересуют люди. Сейчас хотелось бы написать повесть «Герой нашего времени», о новом русском. Как он, мошенник и садист, грабил всевозможными способами население страны, заказывал убийства, разбогател, построил церковь, чтобы от грехов откупиться. Как деньги переправлял за границу, как обзавелся двойным гражданством. Только кто признается в этом? Вот вы, смогли бы исповедоваться на диктофон, душу облегчить, помочь мне в написании этой повести. Грехов, наверное, много набралось? Ааа! У Вас уже нет грехов. Вы пошли в церковь приняли христианство, так сказать грехи спихнули на Иисуса и царство небесное уже уготовлено Вам. «На тебе Боже, что нам не гоже «

Мужчина посмотрел на меня с интересом и ответил:

— Мне нравится ваш сарказм. Но почему вы решили, что я новый русский? Скорей старый, восстановивший свой статус–кво. А охрана? В наше время береженого бог бережет. О чем ваш роман? — взял он в руки лежащую на столе книгу.