Измайлов Андрей - Белый ферзь

– Утром? Вечером? – уточнил Колчин, как бы готовый истолковать замкнутость жены ординарной и не самой важной, но понятной причиной, типа «она как раз в ванной шмотки полоскала, оттуда и телефона не слышно».

– Вечером. Когда я вчера?.. Часов в восемь. В девятом. Дай, думаю, поприветствую.

Колчин пожал плечами – неопределенно: ч-черт знает, бывает, бог с ним. Некоторую дистантность соблюл: донимать соседа поутру, мол, а что за звуки были в квартире (значит, были, если сосед позвонил поприветствовать: ага! прибыли, объявились! здра-ась- те!), а не наблюдались ли мокро-подошвенные следы на площадке, а не показалось ли тебе, Ром… – не к месту (на лестничной-то площадке, и не скажешь «Зайди-ка минут на десять», потому что…) и не ко времени – Борисенко-то позвонил отметиться, уже мысленно поспешая в свой РУОП, разве чтобы на вечер отпланировать.

– А сегодня как? – спросил Колчин, имея в виду как раз отпланировать вечер.

– Если бандиты, как обычно, паиньками будут, то – как обычно. Часов в восемь. В девятом.

Бандиты в отношениях с РУОПом старались быть паиньками, но зачастую какие-нибудь несмышленыши… капризничали.

– Зайду, – пообещал-обозначил Колчин. – Сакэ тебе привез. Попробовать.

– О! – восхитился простоватый мужичок Борисенко- Японец в собственном сакэ! – и на мгновение замер птичье-круглыми глазами. – Мыслишками перебросимся! – посулил полковник РУОПа Борисенко. – Квартиру не перепутай! – уже сбегая по лестнице, упредил своеобразный шутник Борисенко.

А вообще-то Роман Григорьевич Борисенко – майор РУОПа, не полковник, нет.

В отличие от «маздовских» ключей, деньги были на месте – в томе не к ночи помянутого Маркса. Читать его невозможно, однако доводилось изучать в пору эмвэтэушного студенчества. А книга есть книга – любую книгу НЕЛЬЗЯ пускать на подтирку или просто выбрасывать или торжественно сжигать. Но есть нечто пикантное: хранить деньги на насущные расходы в томе, на котором так и написано – «Капитал». Сказано: деньги! не рубли. Двухсот долларов на сегодня должно хватить.

«Мазда», к сожалению, так-таки оказалась на «Кармане».

Полдня пришлось ухлопать на суету. Очередь в обменном пункте – пожалуй, единственная из оставшихся очередей в Москве. Однако растет «зеленый», растё-от! Так, глядишь, через месяц доберется до уровня «черного вторника» и, вот ведь, никакого шока не вызовет – правильно! главное, неуклонно, последовательно и постепенно… главное, ПОСТЕПЕННО. Тогда и от взрывов – гарантия, и цель – достигнута. И выяснять положение дел с Инной тоже надо – неуклонно, последовательно и постепенно. Чтобы ни себя, ни ее не поставить в дурацкое положение. Хотя он-то – уже в дурацком положении. Но об этом знает только он сам, даже Борисенко не знает.

Сугубое недоразумение – утверждение, ставшее афоризмом и, следовательно, вроде бы непреложной истиной: отсутствие известий – уже хорошее известие. Сугубое недоразумение! Нет хуже, чем – вслепую. Еще и черепашьими темпами.

Без машины темпы казались очень, очень черепашьими.

Сначала – к Егору, в «Квадригу». Поймать попутку – только от «Полежаевской», там-то тебя поймут, если скажешь: «К тюрьме!» – за многочисленными Силикатными. «Полежаевцы» знают, какая тюрьма, где тюрьма. А в центре тебя не поймут: какая тюрьма?! где тюрьма?! не-ет уж! Выбрал себе Брадастый местечко для бурной производственной деятельности! Впрочем, ему-то, Брадастому, от «Квадриги» под боком у тюрьмы до родной брадастовской «Багратионовской» – всего ничего, особенно учитывая обильный лично-служебный автопарк.

У Егора была запарка – кто-то что-то не туда отогнал, а то и угнал, а то и продал. Запарка продолжалась со вчерашнего вечера, надо полагать. Егор строго и точно придерживался амплуа ледяно-свирепого босса – подчиненные, если уж в чем-то обделались, должны чуять: убирать им и только им, и цветочков дезодорирующих насадить-укоренить на оскверненном месте, чтоб и памяти не осталось, ясно?! тут вам негосударственная халява, и кризиса неплатежей пока, не так ли, в «Квадриге» не отмечалось! ну так можно устроить! налепить фотофизиономии на полуразложившуюся Доску почета, от прежних времен торчащую по аллейке, а денег – по труду, а?! ну?! ты еще здесь?! и ты?! Короче, лик его ужасен, он весь как божия гроза!

– Здравствуйте! – сказал Егор, когда Колчин заглянул в кабинет. – Минуту! – сказал Егор мнущимся, пыхтящим трудящимся, пошарил в ящике стола, пошел на Колчина, топорща щетинистую бороду. Свиреп, свире-еп! Сильная профессия – режиссер. – Вот! – деловито сказал Егор, передавая ключи от «мазды». – «Девятка» завтра будет готова.