Измайлов Андрей - Белый ферзь

Не суйся в душу, Валя! Ты в трансе, но ты должен перво-наперво куда-то лететь, что-то важно-государственное решать. Лети, решай. И потом, позже, не суйся в душу. Сказать что-то хочешь? Важное? Таки нет. Ты, Валя, хочешь услышать что-то важное – от ЮК. Потому и записку передаешь, а потом звонками пытаешься поймать, когда Колчин уже в Берлине обосновался. Никак не застать Колчина. И не потому, что ЮК от кого-либо специально прячется-скрывается. Ни от кого никогда ЮК не станет прятаться, не станет скрываться. Но, видать, не судьба, Валентин Палыч, не судьба. Учитывая то, что и сам Колчин несколько раз пытался поймать Валю звонком из Берлина – в Москве. Ничего срочного, просто дать понять: жив-здоров, не в подполье, вот он я, чего искал- то? Однако все никак не удавалось выйти друг на друга. И ладно! И это пройдет, как сказано библейским мудрецом.

– Что же касается многозначной немецкой Schwein свиньи, то подложить ее кому-либо – да, осчастливить. Но! Но в поговорке, ставшей русскоязычной благодаря папаше-Мюллеру, свинья – это не в смысле удача, свинья – это в смысле распоследняя собака. То есть «что знают двое, то знает свинья» – означает не возрастающий коэффициент удачи с увеличением посвященных в дело, но как раз обратное. Месть – штука интимная, для одного, двое – уже много. Двое – это уже один и еще один, а там и распоследняя собака будет в курсе, дайте только срок. Срок Колчин дал – и немалый. Месть – блюдо, которое следует потреблять холодным. А за отпущенный срок и до распоследней собаки, до свиньи, могло дойти: Колчин-то зна-ает, Колчин-то не остыл, а просто выжида-ает. Но то при условии, что в курсе хотя бы двое. Нет уж, двое – многовато. Так что извиняй, Валя, не судьба созвониться-пообщаться.

Да и ни хрена Колчин не затаился, ни хрена он не выжидает. Живет себе своей жизнью. Парней тренирует, айсбайн изредка кушает, приспичит – так в бордель сходит, достопримечательности изучает. И вообще тут, в Берлине, жизнь абсолютно иная, успокаивающая. Может, ну ее совсем к чертям собачьим, к собакам распоследним, к свиньям – месть этупочти ритуальную! Ритуал – это все Кун-цзы напридумывал, а даосы пропагандируют: живи, не обременяя себя условностями-ритуалами, человек изначально не зверь, дикие выходки ритуалами не сдержишь, наоборот, только спровоцируешь. Вот и живи естественной жизнью, какой тут все живут. А живут тут все жизнью размеренной, аккуратной, без глупостей агрессивных. Энергию девать некуда – в зал, уважаемый, все в за- ал. И то!..

В конце концов, сочетание иероглифов и так толкуется, и сяк. Китайский язык не менее многозначен, чем немецкий…

Вот хотя бы сочетание иероглифов собственной фамилии. Чего далеко ходить!

Да, Ко-Цин – делать пустым и делать чистым. К окружающим, к враждебно настроенным окружающим – применимо. Результат: от них, от враждебных, – пустое, оно же мокрое, место, а сам ты ни при чем, чист.

Но если применить Ко-Цин к себе самому, к внутреннему состоянию… Подумай мозгой-то! Не европейской мозгой, не серым веществом… А воображаемой точкой в темечке, нареченной по-восточному – Бай- Хуй. Через нее, точку-дырочку, и сообщайся с внешним миром. Внешний мир и твоя голова – сообщающиеся сосуды. Впитывай.

Чтоб было куда впитывать, нужен пустой сосуд, не набитый серым веществом под завязку. Распусти завязку. Вот она, пустота, к которой стремишься.

Пустота. Нет ни жизни, ни смерти. Ничего не кончилось, как ничего и не начиналось. Учение о трех нэн, случающихся одновременно, не последовательно. Постичь трудно европеоиду, но можно.

Откажись от формальной логики – она ограничена, она цепляется за предыдущее, из чего возникает следующее. Постоянная перемена обеспечивает массу впечатлений на каждый следующий миг. Тебе это надо? Сам подумай-то! Не мозгой, а точкой-дырочкой Бай-Хуй.

Сделай разум пустым, ПЛОДОТВОРНО пустым – и тогда будет полный… дзэн!

Неподвижная мудрость. Это не тот лежачий камень, под который вода не течет. Он еще какой нележачий!

Неподвижная мудрость… Вот и Вселенная неподвижна.

Ну да! Это как?!

Так же, как неподвижна плоть реки…

Рыба, идущая вверх по течению, никакого сопротивления не ощущает, не преодолевает. А человек, наблюдающий за плывущим бревном относительно берегов, думает: экое бурное-напористое течение, однако!

Стань рыбой…

Бесконечно падающий водяной занавес. Вроде стена. Но ведь не стена. Со стороны посмотреть: точно! стена! Внутри, в потоке окажешься – рукой-ногой шевели, дыши… жабрами, башкой верти. То-то! Какая ж стена! Замуровать тебя, в стену – попробовал бы шевельнуться.