Измайлов Андрей - Белый ферзь

Память детства у Колчина – достаток в семье.

И учился он в школе, как сказано ранее, С УКЛОНОМ. Дети крупных ученых, партийных чиновников, дипломатов… Атмосфера пристойная, без выпендрежа, типа «а у меня папа-мама знаете кто?!». И правильно! У всех у них «папа-мама знаете кто». Журналы, конечно, разные притаскивали в школу – те, что в Союзе не появлялись, но из-за границы привозились. Поглазеть-то интересно!.. И вот если мелькала фотография с чем-то пусть отдаленно походящим на боевые искусства – выпрашивал, вырезал, хранил. Откуда эта потребность у Колчина? Тогда вообще смутно представляли – какие такие боевые искусства Востока?! Даже первенец проката «Гений дзюдо» еще на экраны не появился. С чего бы Колчину? Ну да если верить астрологам…

А уж когда ему впервые попалась на глаза КНИГА – целая книга по восточным единоборствам! – он выклянчил ее у одноклассника «до завтра» под честное- клятвенное слово. Всю ночь на кальку перерисовывал. Слова с английской транскрипции в русскую списывал, на вкус пробовал вслух: уракен-учи, татэ хиджи-атэ, йоко-гери, маэ-гери. Вкусно!..

Книжку отдал (вот, кстати, единственный раз в жизни мелькнуло ущербное «не отдать бы ее! потерял! украли!» – но лишь мелькнуло), с глубочайшим сожалением, но отдал. Движения пытался повторять. По кальке. В домашних условиях.

Отец тогда ремонт затеял, вторую дверь ставил, чтобы звукоизоляция была получше. Дерматиновая мягкая обивка. По ней Колчин и колотил, пока родителей дома не было. Колотил, колотил – раскурочил. Мать – в расстройстве, отец – в гневе. Ладно, поостыли. Отец подушку специальную плотную набил, к стене приспособил – колотись, раз уж голова ногам покоя не дает. Но тут на второй день соседи прибежали: обои лопаются, сервант дребезжит и вообще… Ладно, двор. Подушку – к дереву, и бум-бум, бум, бум-бум-бум. Сверяясь с калькой: уракен-учи – рука по дуге, изнутри наружу… ага! вроде бы так! татэ хиджи-атэ – локтевой удар снизу вверх… йоко-гери – боковой, ребром ступни… маэ-гери – передний, ногу в колене разгибать хлеще, еще хлеще, удар подушечкой пальцев…

Понятное дело, по калькам-рисункам, один на один с подушкой – чему-то и самообучишься, но не чувству боевой ситуации. Спарринг необходим. И за этим дело не стало! Район-то какой! Какой район! Стык «Динамо» и Марьиной рощи. 1960 год. Дом, куда Колчины вселились, новенький, только-только отстроенный. С одной стороны – бараки со своим барачным бытом, с другой – московская цыганская слобода. Колами бьют с одной стороны, ножами режут с другой… А Колчин – пацаненок совсем. Стоит выйти на улицу – получи в нюх. Так, чтоб пообвыкся. Тем более профессорский сынок, папина «Победа»!.. Ну, вскоре все пришло на круги своя – Колчин завоевал (ЗАВОЕВАЛ) крепкий авторитет среди шкетов, что называется, в своей возрастной группе. Только благодаря воспитанию в семье не скатился в наркоманы, в шпану. А мог бы скатиться. Анашу курили все дворовые от мала до велика. Цыганята вот ведь, под боком! Папиросу в зубы, фланируешь, сплевываешь. Взро-о-ослый!

Ну да повзрослел и без анаши. Институт. «Бауманка». Самбо еще в пике популярности держалось. Повезло, попал к самому Варлампиеву. В самбо Колчин полный профан, но физподготовка недурственная – плавал, в легкой атлетике мужской разряд имел. Плюс богатая, пусть и спорадическая практика дворовая – на стыке «Динамо» и Марьиной Рощи. Короче, прижился в секции, технику освоил вполне. Но… самбо – оно, конечно, самбо… А вот ходит слух, что в Москве, уже в Москве, есть настоящее каратэ! То самое! А где? А на Маяковке. Клуб «Фрунзенец». Там – сам Коршнин. Его до кондиции натуральный кореец доводил, Ли-Чонг-Сон!.. До какой кондиции? До нужной!..

Характерный грех молодости: нас не зовут, а мы и не пойдем, не очень-то и хотелось, сами с волосами! Колчин и Ко!

Нашли зал, арендовали. Громко сказано: зал. Подвал. Это на Остоженке-Пречистенке. Ежели по Метростроевской ехать – там подъезд «Багетная мастерская», а напротив как раз тот подвал. Окна под обрез асфальту, открыты всегда. На-ачали! С классическим каратэ – общего мало. Сами называли то боевое самбо, то боевое кун-фу. Но звуки из подвала смачные, это да! Кто только не любопытствовал. Въезжает в окно пьяная ряха: «Ёпть! Вы ч?! Почекаться можно?». Давай, что ж. Слышно: по лестнице вниз, ду-ду-ду-ду. Вваливается. Амбал, шестиклинка, клифт на безрукавку, наколки – аж синий. «Ёпть! С которым здеся?!». Какой там ритуал-церемониал! Какие правила, какое каратэ! Бей как сможешь!.. Вот и троллейбусный парк неподалеку. Лимита. Разузнали-прослышали о подвале. Колчин и Ко, значит? А давайте встречаться. Кто кого, стенка на стенку… Такая, гм, обстановочка, максимально приближенная к боевой. Зубы вылетали, глаза заплывали, сбитые руки, сбитые ноги. Мать уже знала – приходит Колчин с тренировки, и пузырек с настоем бодяги уже стоит на видном месте, заранее приготовлен. Бодяга, к слову, самый быстродействующий синяковыводитель. Всего ночь с примочками – и к утру даже перед зеркалом не вздрагиваешь: «Ой! Кто это?!», узнаёшь.