Андрей Троицкий - Бумер-2

Щелкнул электронный замок, железная двери приоткрылась. И Кот, толкнув ее плечом, сделал шаг из неволи на свободу. Он стоял на высоком крыльце вахты и озирался по сторонам. Внизу стояли три навороченные иномарки, несколько парней и девчонок, одетых так, как одеваются по большим праздникам. Они разом, будто по команде, повернули головы. Взгляды сошлись на Коте, как лучи прожекторов. Уже через мгновение публика, ожидавшая выписки одного из местных авторитетов, потеряла интерес к плохо одетому человеку.

— Не наш кандидат, — сказал кто-то.

— Не наш, — как эхо повторил другой парень и крикнул. — С выпиской, братан.

Кот помахал в ответ рукой. Парни и девки, не сговариваясь, решили про себя, что перед ними какой-то работяга, укравший с родного завода килограмм гвоздей или пару мешков цемента. Или бытовик, по пьяни пырнувший ножом занудливую супругу, пытавшуюся отучить его от пьянства. Кот, спустившись с высокого крыльца, взял курс направо, вверх по улице.

Спросив дорогу у первой встречной женщины, Кот повернул к площади, откуда только что отошел рейсовый автобус до вокзала. Следующий, если верить расписанию, подойдет только через два с половиной часа. Потоптавшись на остановке, Кот завернул в магазин, тесный и темный, похожий на крысиную нору, взял пару пачек курева, бутылку пива и пакетик с картофельными чипсами. Он присел на пустую скамейку под высоким пыльным тополем, глотнул пива из горлышка, прикурил сигарету.

На поселковой площади ни людей не машин, только мальчишка-велосипедист нарезает восьмерки возле здания клуба, рассматривает афишу и все никак не уезжает. На минуту Коту показалось, что на свете сейчас нет человека счастливее, чем он. Что человеку нужно для счастья? Вечный вопрос, и нет на него ответа. Что касается Кота, ему хватило бы немного солнца, курева и сознания того, что тебя где-то ждут. Наверное, Димон Ошпаренный уже заказал столик в каком-нибудь приличном кабаке. Они посидят, вспомнят золотые дни молодости, и Кот решит для себя, что делать дальше, как жить. Но это не сейчас, позже.

Когда на площади появилась бордовая «девятка» с ржавым пятном на правом крыле, Кот поднялся на ноги, махнул рукой. Водила тормознул, спросил куда ехать и сколько платит пассажир.

— Договоримся о деньгах, — Кот поставил на асфальт пустую бутылку, залез на переднее сидение. — Не обижу.

Сидевший за рулем мужик, улыбнулся и тронул машину с места.

— Я смотрю, незнакомое лицо, — сказал он. — Ты не иначе, как только откинулся.

— Точно, — кивнул Кот. — Почти четыре года отбомбил, как с куста.

— Поздравляю. Говорят, сейчас из колонии пачками выпускают тех, кто под амнистию подошел.

— Ну, так уж и пачками, — покачал головой Кот.

Водила, мужик с простым открытым лицом и голубыми чуть навыкате глазами, располагал к себе. Дело немного портил косой шрам поперек верхней губы. Видно, след от писки или выкидухи. И еще в глаза бросалась татуировка на внешней части правой руки. Олень на фоне восходящего солнца, значит, отбывал срок на северах.

— Всего-то семерых и пустили.

— Смолой не поделишься? — спросил Резак. — А то сигареты дома оставил.

— Кури, — Кот раскрыл пачку. — А ты, я смотрю, тоже на хозяина работал?

— Приходилось, — не стал отнекиваться Резак и тут же приврал. — Но это было давно. И далеко отсюда. А я смотрю, стоит на остановке свой человек. Думаю, надо бы подбросить. Куда направляешься, если не секрет?

— В Москву, — ответил Кот. — По ходу у меня там приятель. Старый дружбан. С ним для начала хочу встретиться, а там посмотрим.

— Что за дружбан?

Когда подъехали к станции, Резак много знал о Коте и его планах на ближайшие дни. Этот фокус со случайным знакомством в машине — штука рискованная. Кот уже срисовал его внешность и при встрече в Москве, якобы случайной встрече, может понять, что к чему. Но идти на дело и не провести никакой разведки — вдесятеро опаснее. Сейчас Кот, увидевший перед собой большой свободный мир, все равно что под наркозом. И со случайным водилой, которого видит первый и последний раз в жизни, он ботает откровеннее, чем с попом на исповеди.

Через полчаса Резак высадил пассажира у здания вокзала, развернулся и загнал машину в узкий переулок, где помещалось кафе «Юность». До Москвы пилить прилично, поэтому надо подкрепиться на дорогу. Заняв свободный столик, Резак, торопясь, проглотил две порции тушеного мяса, выпил бутылку шипучки и только тут подумал, что спешить некуда. Поезд до Москвы отправляется через полтора часа. Как ни крути, даже если в дороге случится поломка, он доберется до столицы гораздо раньше, чем туда допилит Кот.