Андрей Троицкий - Бумер-2

— Пока этот сойдет, — ответил Шубин.

Время близилось к шести вечера. Колька, стоя на верхней ступеньке стремянки, прокатывал потолок барака номер восемь. Левада только что подал снизу новое ведро с краской, наполненное до краев. Колька, подхватив его, поставил на верхнюю площадку стремянки. Осторожно, чтобы не наделать лишних пятен, он коснулся эмали валиком, надетым на длинную палку. Задрав голову кверху, стал катать валик по доскам потолка.

Паршивая краска пузырилась, никак не хотела ровно ложиться на поверхность. Чтобы получился однородный слой, одно место приходилось прокатывать по пять, а то и по шесть раз. Сашка Левада, вооружившись сырой тряпкой, протирал железные спинки шконок, если на них сверху падали капли эмали. Пол барака был застелен целлофановой пленкой, а койки газетами. Левада думал, что они с Шубиным работают не слишком быстро, зато аккуратно, если придет бугор, придраться будет не к чему.

— Эй, Сашка, хватит там пятна вытирать, — кричал сверху Колька. — С этим успеется. Ты держи стремянку. Она ходуном ходит. Иначе я вниз грохнусь, блин, и костей не соберу.

Колька, чтобы сохранять равновесие, расставил ноги на всю ширину ступеньки. Но старая расшатанная стремянка, косо стоявшая на кривом полу, болталась под ним, готовая завалиться или рассыпаться на запчасти. Левада здоровой рукой ухватился за стремянку, но тут в барак вбежал дежурный и гаркнул так, что уши заложило:

— Всем построиться. Чугур идет.

Колька опустил валик вниз, ровнее поставил на площадке ведро с краской. Левада отступил в сторону, от страха забыв обо все на свете, одернул куртку и, сорвав с головы пидорку, крепко сжал ее в кулаке. Вытянулся в струнку и сделал рожу кирпичом. Колька замешкался наверху. Он не знал, куда положить палку с валиком, чтобы не запачкать краской спинки коек. Наконец пристроил свой инструмент на площадку рядом с ведром, стянул брезентовые рукавицы.

Чугур быстро вошел в барак, бросил взгляд на потолок, на Кольку, болтающегося на стремянке. Дежурный и Левада стояли по стойке смирно.

— Ты чего там замерз? — крикнул Чугур Кольке. — Особое приглашение нужно?

Колька, заволновавшись, неловко поставил ногу. Стремянка задрожала. Подметка башмака, скользкая от краски, скользнула по ступеньке. Чтобы удержать равновесие, Колька сильнее ухватился за стремянку, дернул ее на себя. Ведро краски, сорвавшись с платформы, полетело вниз, запрыгало по ступенькам. Ударившись об пол, подскочило, снова упало, покатилось под койку. Колька, не удержавшись наверху, грохнулся вниз и остался сидеть на полу, забыв закрыть рот. Чугур не сразу понял, что произошло. Белая эмаль обдала его форменный мундир, брюки и надраенные ботинки.

Выражение лица кума не изменилось. Лишь в глазах вспыхнули и погасли черные огоньки ярости. Чугур молча снял с головы фуражку, рукавом вытер с лица брызги краски.

Он не произнес ни слова. Повернулся и пошел к выходу, будто ничего не случилось.

Чугур твердо знал: рассказ о том, как его обдало краской, как эмаль испортила шикарный китель и штаны, даже на морду попала, а кум утирался, станут передавать из уст в уста. Этой историей вся зона будет жить неделю, а то и месяц. Всяк на свой лад перескажет события, свидетелем которых не был, и добавит все новые уморительные подробности. Зэки будут посмеиваться ему в спину, прилепят куму какую-нибудь позорную кликуху. С этим тварями только дай слабину. И все, спекся. Чугур готов к любому повороту событий. Он знал, что самое главное в этой паскудной истории — не испорченный мундир, штаны и ботинки. Китель можно новый пошить. Главное — достойно выйти из положения, не сделаться клоуном, всеобщим посмешищем зэковского быдла.

Он дошагал до административного здания, увидел растерянное и смущенное лицо дежурного офицера. Кивнул в ответ на приветствие, быстро поднялся по лестнице наверх и закрылся у себя.

Чугур вошел в ванную комнату, совмещенную с кабинетом, сбросил штаны, китель и рубашку. Затолкал все это никчемное барахло в пластиковый пакет. И, оставшись в голубой майке и трусах, тщательно вымыл с мылом лицо и руки. Чтобы ни пятнышка краски не осталось. Вернувшись в кабинет, достал из стенного шкафа старую рубашку и брюки, стоптанные ботинки. Надел галстук на резиночке. Присев за стол, сделал глоток коньяка из плоской фляжки и, не торопясь, выкурил сигарету.

Только после этого снял телефонную трубку и, услышав голос дежурного офицера, приказал: