Томас Харрис - Молчание ягнят

— Слышу, — кивнула Кларис, и посветив под дверь фонариком, выхватила из темноты несколько картонных коробок и большое плоское колесо в брезентовом чехле.

Она отогнала «плимут» чуть дальше, так, чтобы свет фар попадал под дверь, и вытащила из под сидения резиновый коврик.

— Вы что, хотите лезть внутрь? — удивился адвокат.

— Мне обязательно нужно посмотреть, что там, мистер Йоу.

Толстяк вынул из кармана носовой платок.

— Могу я посоветовать вам хотя бы обвязать штанины вокруг лодыжек? Мыши так любят забираться под одежду.

— Спасибо, сэр, хорошая мысль. В общем так, мистер Йоу, если дверь вдруг сорвется и захлопнется, ха-ха-ха, или случится что-нибудь еще, я вас попрошу, будьте так любезны позвонить вот по этому телефону. Это наше отделение в Балтиморе. Они в курсе, что я сейчас здесь с вами и забеспокоятся, если от меня долго не будет никаких известий. Вы слушаете?

— Да, да, конечно. Я все понял. — Он протянул ей ключи от «паккарда».

Кларис бросила коврик на сырую после дождя землю перед дверью ячейки и легла, придерживая рукой фотоаппарат и контейнер с полиэтиленовыми пакетами для вещественных доказательств. Брюки были обвязаны на лодыжках носовыми платками — мистера Йоу и ее собственным. На лицо упало несколько дождевых капель. В нос ударил запах мышей и плесени. Ни с того, ни с сего на ум вдруг пришли латинские выражения. Абсурд.

Перед ее первым занятием по судебному праву, преподаватель написал на доске девиз древнеримских врачей: Primum non nocere. Первое — не навреди.

Никто не сказал, что в этой чертовой ячейке полно мышей.

И вдруг в памяти возник голос отца: «Знаешь, Кларис, если не можешь играть тихо, без визга и писка, иди-ка тогда домой».

Она застегнула верхнюю пуговицу на блузке, вобрала голову в плечи и проскользнула под дверь.

«Паккард» стоял задом к входу почти вплотную к левой стене ячейки. С правой стороны поднимались стопки картонных коробок. Кларис изогнулась и вползла в узкий проход между машиной и коробками. Луч фонарика выхватил из темноты густую сеть паутины. «Королевские ткачи», отметила про себя Кларис. Паутина чуть провисает и сплетена очень аккуратно.

Ну что ж, нужно только следить, чтобы не нарваться на коричневых «отшельников», но обычно они не плетут свои сети в таких местах. А от остальных вреда никакого.

У заднего бампера «паккарда» проход был чуть шире и ей удалось встать на колени. Лицо оказалось как раз на уровне заднего колеса машины. Кларис заметила, что обод и резина покрыты толстым слоем засохшей плесени. Сбив рукой путину, она поднялась на ноги.

— Все в порядке, мисс Старлинг? — раздался снаружи голос Йоу.

— Нормально, — крикнула она. От вибрации ее голоса струны пианино издали тихий высокий звук. Фары «плимута» освещали ее ноги до колен.

— Вы что, уже добрались до пианино? — снова позвал адвокат.

— Нет, оно само.

— О, Господи.

Машина оказалась очень длинной и непривычно высокой. Лимузин «паккард» 1938 года, если верить записи в документах Йоу. Накрыт брезентовым чехлом. Она осветила автомобиль фонариком.

— Это вы накрывали машину чехлом, мистер Йоу?

— Когда я здесь был, она уже была накрыта, — крикнул тот из-за двери. — Я даже не стал снимать чехол.

Не переношу пыли, знаете ли. Наверное, еще сам Распейл ее накрыл. А мне тогда нужно было просто убедиться, что автомобиль на месте. Те грузчики, с которыми я привез мебель из студии, поставили у стены пианино, накрыли его какой-то тряпкой, сложили возле машины несколько коробок и ушли. Я оплачивал им за один час работы. А в коробках в основном книги и ноты.

Чехол оказался толстым и неимоверно тяжелым. Когда Кларис потянула его, вверх взметнулись тучи пыли. Она дважды чихнула и, встав на цыпочки, с трудом сдвинула чехол к середине машины. Окна «паккарда» оказались наглухо завешены шторками. На ручке двери лежал толстый слой пыли. Кларис перегнулась через коробки. Но ручка не опускалась. Заперто. Причем изнутри, снаружи никакого замка не видно. Ну, конечно. Дверь-то задняя. Кларис принялась передвигать коробки, чтобы освободить переднюю дверь, и вдруг заметила, что между шторками на заднем окне есть узкая щель.

Кларис снова перегнулась через коробки, вплотную приблизила лицо к пыльному стеклу и направила луч фонарика в щель. Ничего не видно, кроме собственного отражения. Она прикрыла фонарик рукой. Луч пополз по заднему сидению… и осветил открытый альбом. К страницам были приклеены старые «валентинки».