Грег Кайзер - Самая долгая ночь

— Льда нет, — пояснил он. Маус кивнул, взял стакан и залпом осушил. Спиртное обожгло гортань и желудок, но все равно это не шло ни в какое сравнение с болью от иглы.

Рашель попросила, чтобы с кухни отеля им принесли горячей воды — для чая, как она объяснила — и окунула в нее белую нить и иглу, купленные в аптеке на соседней улице. Это было самое большее, что удалось достать, не обращаясь к врачу, от встречи с которым Маус категорически отказался.

Через десять минут, после двух порций выпитого раненым виски, Рашель заявила.

— Ну вот, больше ничем не могу помочь.

С этими словами она обработала зашитую рану йодом, после чего перевязала ее чистым бинтом. И хотя голова Мауса была затуманена алкогольными парами, даже они были бессильны смягчить жжение йода. Черт, как же больно!

Рашель встала и пригладила на бедрах платье.

— Вы очень милая, — отпустил ей комплимент Маус. Он уже давно не получал такого удовольствия от выпивки, пожалуй, с тех пор, как уехал из Нью-Йорка, держа на коленях портфель Мейера Лански. Рашель улыбнулась.

— Спасибо, мистер Вайс.

— Называйте меня Маус, — произнес он, допивая виски.

Каген резко встал со стоящего в углу кресла. Он не проронил ни слова с той минуты, как они пришли в отель. Он шагнул к кровати и остановился напротив Мауса.

— Где деньги? Куда ты дел деньги? Если ты оставил их в доме…

— Они в банке, — ответил Маус. — В полной безопасности.

И, сфокусировав взгляд на черной повязке, посмотрел на Кагена. Как хорошо, что ему не видно то, что под ней. Кагену неведомо, что такое предосторожность. Он никогда не раздумывал, это было не его дело. Все вопросы у этого психа решало оружие, подумал Маус сквозь пелену алкогольных паров.

— Не беспокойся о деньгах, — добавил он. — Было бы куда хуже, если бы эта псина отгрызла мне руку.

— Твои царапины волнуют нас в самую последнюю очередь, — отрезал Каген.

— Пауль, прошу тебя, не надо! — взмолилась Рашель.

— Нет надо, еще как надо! Он втянул нас в грязную историю с гангстерами. Это твоя вина! — заявил Каген, обращаясь к Маусу. — Какой же я был идиот, когда спутался с вами!

Маус слишком устал и слишком опьянел от выпитого виски, чтобы вступать с ним в спор. Но если бы все-таки вступил, то, пожалуй, сказал бы этому одноглазому, что с пистолетом все затеял не он, а Джек Спарк и его прихлебатель Хью. Что ему оставалось делать, спокойно сидеть и ждать, чтобы у него отобрали деньги? Маус не стал ничего говорить. Ему было приятно от мысли, что он все-таки шлепнет Кагена, дайте только срок. С Рашель другое дело, с ней все гораздо сложнее, а вот с Кагеном все уже решено.

— Если из-за тебя наш план сорвется… — начал Каген, но закончить фразу ему не дали. В разговор вмешался Йооп.

— Рашель права. Что толку спорить? — спросил он. — Как иначе нам было добыть оружие?

— Это мог бы сделать ее брат, — упрямо доказывал Каген. Верно, подумал Маус, мог, но почему-то все-таки не сделал. — Наше дело под угрозой из-за того, во что он ввязался.

Деньги. Кагену в первую очередь важны деньги. Из-за них он меня точно пристрелит, мелькнула мысль в голове Мауса. Пристрелит, и даже рука не дрогнет. Рашель прикоснулась к плечу Кагена и, нагнувшись, что-то шепнула ему на ухо. Немец кивнул, пару секунд пристально смотрел на Мауса, затем направился к двери.

— Я полагаю, что всем нужно отдохнуть, — заявила Рашель. — Мы пойдем в свой номер, а вы оставайтесь здесь и поспите. — Она снова улыбнулась Маусу, и они с Кагеном вышли.

В комнате стало тихо. Маусу хотелось еще выпить, — в бутылке еще оставалось на пять пальцев виски, — но он был не в силах подняться и подойти к столу. Поэтому он остался лежать на кровати, опустив ноги на пол.

Первым молчанием нарушил Йооп.

— Он просто хочет, чтобы наш план сработал, — произнес он и поправил на переносице сползшие вниз круглые очки.

— И все равно он мудак и засранец.

— Мудак и засранец? — переспросил Йооп. — Ах, да, понял. Точно. — Он рассмеялся. — Но не только это. Он вдобавок еще и Duitser.

Маус изо всех сил старался держать глаза открытыми.

— Ты хочешь сказать — еврей?

Голландец снова рассмеялся, на этот раз даже громче.

— Нет, нет, нет. Не Jood. Немец. Duitser. Каген — немец. Я не доверяю ни одному немцу, будь он еврей или нет.

Йооп взял бутылку и налил виски в стакан, который Маус все еще держал в руке. Маус сделал большой глоток. Спиртное тотчас скользнуло в горло, приятно согревая и его, и желудок, и даже лицо до самых ушей.