Валерий Михайлов - Комедианты

Ожидание неприятно затягивалось, дым становился всё более ядовитым. К тому же толпа, закончив свои дела в поселении, созрела для основного блюда, которым были забаррикадировавшиеся в храме люди. Они пытались высадить двери при помощи тарана, и каждый мощный удар приближал развязку. Это было похоже на обратный отсчёт, где цифра ноль означает…

Наконец, серебристый луч прорезал полумрак храма, и храм буквально взорвался всполохами света. Заблудившись среди бесконечных своих отражений, свет метался по храму, словно испуганная птица, создавая невообразимую по красоте картину, в центре которой был Отец, светящийся, казалось, своим собственным светом.

Отец закрыл глаза и начал песню. Он пел на более древнем, чем вся наша жизнь, языке. Песня врывалась ураганом в души всех, кто был в храме, переворачивала всё в душе, крепла и возрождалась голосами тех, кто её слышал.

Лунный луч задрожал и начал расти. Сначала он поглотил Отца, затем Старших детей, затем вдруг сразу заполнил весь храм и через мгновение исчез вместе со всеми, кто находился в храме.

Долго ещё пустой храм сотрясали удары, прежде чем двери, не выдержав натиска человеческой злобы, рухнули. Толпа, предвкушая новую кровь, ворвалась в храм, и… Люди остановились в нерешительности. В храме не было ничего. Совершенно ничего. Ни золота, ни богатства, ни чужеверцев… Только голые стены и пол. Азарт сменился паникой. Люди бросились было к выходу, но там, где раньше была дверь, появилась стена. Вопль отчаяния потонул в грохоте обрушившихся стен.

И сразу после этого на землю опустился туман. Густой, всепроникающий туман, в котором исчезало всё, даже крики испуганных людей. Утром туман рассеялся, и вместе с ним исчезло всё, что могло бы напомнить о существовании храма: развалины, чёрные остовы сгоревших домов, священный сад, поля, близлежащие деревни, жители которых осквернили храм… Исчезло всё, включая и прошлое, словно никогда ничего здесь и не было…

Они были гостями. Всегда и везде они были гостями – странниками, чей путь протянулся из бесконечного вчера в бесконечное завтра, и каждая остановка была не более чем коротким привалом. Никто не знает, где и когда существовал первый храм и был ли он вообще. Никто не знает, сколько было Отцов и сколько было перемещений. Время (и не только оно) старательно очищало память.

Когда в очередной раз обстоятельства заставляли их вновь отправляться в путь, они запирались в храме, и луч света переносил их в практически точно такой же храм. Только без орнамента на полу.

Храм всегда был полусферой. Всегда на стенах горели асбестовые лампы, в которых вечно горело, не сгорая, асбестовое масло. Храм всегда стоял на вершине горы, и всегда его окружал священный вечноцветущий сад.

За садом их уже ждали дома, поля, огороды. Иногда они находили домашних животных, но это случалось крайне редко.

Когда приходила НОЧЬ (первая из редких ночей, когда луна могла заглянуть в храм), Отец входил в храм, садился точно в центр и ждал. Первый луч света объяснял всё. Он же и создавал рисунок на полу храма, определяя их дальнейшее существование на новом месте.

Повинуясь велению света, Отец назначал Детей и Внуков. Старшие Дети были приближёнными Отца. На них опускался свет мудрости. Младшие Дети были учениками. К ним приходило умение. Внукам же надлежало заботиться о крыше над головой и хлебе насущном. Несмотря на такое строгое разделение, никто не считался высшим или низшим.

Они не поклонялись богам, не верили в демонов и не были религиозными в обычном понимании этого слова. Они служили ЕМУ. Без подобострастия, без поклонения и заискивания, которые так милы человеческим богам. ОН был разумен и имел волю, которой и пытались следовать они. Что надлежало им делать, ОН говорил через Отца. Храм служил им средством коммуникации.

Когда им приходилось жить рядом с людьми, они делали вид, что служат одному из человеческих богов, соблюдали все правила и ритуалы и были, казалось, ярыми последователями веры. Они контролировали каждый свой жест, каждое слово, чтобы никто не мог даже заподозрить ересь или обман. Для всех остальных они были самыми обычными людьми, не хватающими с неба звёзд, но и не бедными, людьми, живущими своим трудом, немного праведниками, немного грешниками, как и подобает нормальным людям.

Новое место было похоже на рай. Тёплый, но не жаркий климат, плодородная почва, чистейшая река, лес. Куда хватало глаз, простирался лес. Настоящий дремучий лес, в котором было темно, как ночью. Вокруг храма, как обычно, цвёл удивительной красоты сад, немного, правда, запущенный. Дома были небольшие, но вполне пригодные для жилья. Сразу за домами начинались поля. И всё это окружал лес.