Валерий Михайлов - Комедианты

– Какие планируются потери? – вновь взяла слово Ольга Николаевна.

– Поясните.

– Я хотела бы знать, каков шаг на успех. Другими словами, сколько должно погибнуть детей на каждого удачного воспитанника?

– Я думаю, если мы получим хотя бы одного удачного воспитанника, эксперимент можно считать удачным.

– Какие планируются затраты? – спросила вдруг казавшаяся безучастной, сухая, похожая на вяленую тарань дамочка лет пятидесяти пяти.

– Как я уже сказал, мы не можем прогнозировать количество серий.

– Тогда скажите, в какую сумму нам обойдётся каждая такая серия?

– Честно говоря, вопросы финансирования выходят за пределы моей компетенции, но, если хотите, мы пришлём вам подробную смету.

– Это будет весьма любезно с вашей стороны.

– Тогда во вторник. Нормально?

– Вполне.

– Вы не могли бы более подробно остановиться на критериях отбора детей? – поинтересовался милый, похожий на библиотекаря или архивариуса старичок.

– Как я уже говорил, это должны быть дети из детских домов или роддомов…

– Извините, что перебиваю, но я не об этом. Меня интересует, по каким критериям будет отдаваться предпочтение тем или иным детям, если так можно спросить?

– Критерием будет субъективный выбор одной из наших лаборанток, показавшей высокий уровень интуитивного видения.

– Спасибо.

– Ещё есть вопросы? Нет? Тогда я позволю себе спросить: во время доклада, говоря о второй фазе, вы сказали «если повезёт». Не могли бы вы прокомментировать эти слова?

– После первой фазы объекты должны будут успешно пройти через испытание. Испытание достаточно серьёзное, настолько серьёзное, что, возможно, нам не с кем будет проводить вторую стадию эксперимента.

– Какое именно испытание вы планируете?

– Испытание на выживание. Мы планируем настоящую охоту по всем правилам искусства.

– Облава на детей?

– Именно.

– А вам не кажется, что возраст тоже стоит всё-таки учесть?

– Нам нужен идеальный боец. К тому же для животного десять лет – срок немалый.

– Но они же всё-таки человеческие дети.

– Согласен. Поэтому мы создаём достаточно гибкую методику для данного проекта, которая позволит вносить серьёзные поправки.

– У меня больше вопросов нет.

Его номер начинался с цифры 6. Шестая серия. Пятьдесят лет упорного труда, 250 детских жизней…

Его номер был 628. Он не был ни сиротой, ни брошенным родителями ребёнком. У него были мать и отец. Настоящие молодые родители, которые с нетерпением ждали появления на свет своего первенца.

– Какой чудесный малыш! – воскликнула Галина, услышав его плач.

Дело было в одном из маленьких районных роддомов, куда они приехали посмотреть на очередного кандидата в Маугли. С первого же взгляда было ясно, что ребёнок (тот, за которым они приехали) никуда не годится, разве что в банку с формалином и на полку какого-нибудь анатомического музея. Они уже собрались уезжать, когда в одной из соседних палат заплакал ребёнок.

– Какой чудесный ребёнок! – воскликнула Галина. Её глаза засветились.

– Можно вас на пару слов? – Владимир Геннадьевич взял под руку врача и вышел с ним во двор.

Минут через десять они увозили нужного малыша, а врач как мог успокаивал безутешную мать, припавшую к холодному детскому тельцу.

– Какой чудесный малыш! – старый одинокий Кахтр был просто в восторге. Он буквально плакал от умиления, глядя на маленькое, кричащее создание. – Теперь я понимаю, что значит быть отцом!

– В таком случае, зря ты его взял, – сказал распределяющий детей дром.

– Почему?

– Потому что его всё равно убьют, как убили всех остальных. Ещё ни один не выжил.

– Этот выживет.

– Ты так уверен?

– Мне есть, что ему передать.

– А ты уверен, что он…

– Я уверен в том, что сделаю для него всё.

– В любом случае его у тебя заберут.

– Ну и что? Главное, что он выживет. Он станет самым лучшим и выживет…

И действительно, все своё время Кахтр посвящал воспитанию ребёнка.

– Ты выживешь, – говорил он, натирая тельце младенца специальной мазью из трав, от которой тело приобретало силу и ловкость, – ты будешь лучше других, – приговаривал он, опуская голого младенца в снег или в холодную прорубь (благо, где-нибудь всегда бушевала зима). По ночам он пел для ребёнка свои шаманские песни, от которых переворачивался разум, а чувства приобретали особую ясность.

Малыш действительно рос самым лучшим. И к десяти годам, благодаря стараниям Кахтра, он уже мог участвовать в охоте если и не наравне с дромами, то не уступая ни в чём взрослому, тренированному мужчине.