Бентли Литтл - Ассоциация

«Да, – подумал Барри. – Я готов. Я их, мерзавцев, всех положу!»

Улыбка Джаспера Колхауна напоминала оскал.

– Принимаешь вызов?

– Принимаю!

– Вот и отлично, – произнес председатель. – Просто замечательно.

Он снова сел. Улыбка исчезла, как не было, черты лица отвердели. Колхаун властно кивнул Ральфу.

– Подготовь этого говнюка к битве.

Барри провели через узкую дверь возле витрины с чучелами, затем по длинному коридору со стенами, обшитыми ржавым железом. Пахло там, как в заброшенной канализации. В конце коридора открылась чудовищно грязная комната с низким потолком, полная добровольцев. Они мигом набросились на Барри и принялись его раздевать. Все происходило в полном молчании, и от этого было особенно жутко. Его толкали и дергали во все стороны, рывком распахнули рубашку, содрали ботинки, расстегнули ремень, сдернули брюки. Слышались только неровное дыхание самого Барри и его растерянные протесты.

В конце концов он остался в одних трусах, весь захватанный грязными руками. Добровольцы расступились, глядя в пол, на стены, на потолок, друг на друга, только не на Барри. Кажется, им было стыдно. У писателя возникло странное ощущение, что они на его стороне и желают ему победы.

Победы в чем?

Что ему предстоит? Кулачный бой? «Поединок» – слишком расплывчато. Барри не представлял, по каким правилам они будут драться. Колхаун с виду рыхлый старик, такому навалять – невеликий подвиг. Но кто знает, какая мускулатура скрывается под странной, противоестественно бледной кожей? От всех членов правления исходило ощущение неизъяснимой мощи. Барри был совсем не уверен, что сумеет справиться с председателем.

Неизвестно даже, человек ли Колхаун.

Об этом тоже не хотелось думать.

Ральф с бесстрастным лицом стоял возле квадратной дыры в стене, похожей на какой-то лаз, размером с большой телевизор.

– Мне что, туда лезть? – спросил Барри.

– Когда будете готовы.

– А куда эта штука ведет?

Ральф не ответил.

Барри посмотрел на отверстие в стене, на переминающихся с ноги на ногу добровольцев и снова на отверстие. Его бросило в пот, накатил темный ужас. Он все старался задвинуть в глубь сознания главное условие предстоящей битвы, а теперь ни о чем другом не мог думать: один из двоих должен умереть. Через какой-нибудь час он сам или Джаспер Колхаун будет убит.

Барри сомневался, что способен хладнокровно убить председателя. Да, он ненавидел Колхауна и только порадовался бы, если б того хватил удар. Но убить, своими руками?.. Скорее всего, если ему посчастливится выйти победителем, он пощадит старика. А тогда, следуя традициям фильмов и романов, Колхаун извернется и ударит в спину, и Барри придется все-таки его прикончить. Это уже будет справедливо и оправданно.

Один из них должен умереть.

Нехитрая истина, от которой нет спасения.

Барри, глубоко вздохнув, заглянул в темную дыру, потом опустился на четвереньки. Он ожидал, что Ральф незаметно подаст ему какой-нибудь знак на прощание – улыбнется, кивнет, шепнет: «Удачи!» Но доброволец стоял с каменным лицом.

Пол был бетонный, холодный и твердый. Барри то и дело попадал пальцем или коленом в какие-то липкие лужи. Сперва его обступила кромешная тьма – она казалась самостоятельной сущностью, а не просто отсутствием света. Барри ободрал локти о стены и несколько раз стукнулся головой. Затем впереди возник, мало-помалу приближаясь, сероватый четырехугольник. У самого выхода туннель расширялся. Барри смог встать.

И оказался на арене.

В первое мгновение он ничего не понял: грязный пол, слой пропитанных кровью опилок, высокие стены вокруг, поднимающиеся амфитеатром ряды зрительских мест. Дом Колхауна, даже при своих внушительных размерах, никак не мог такое вместить – и все же приходилось верить собственным глазам. На трибунах Барри увидел своих соседей, жителей Бонита-Висты, в строгих костюмах и нарядных вечерних платьях.

В потолке было окно, вроде люка. Сквозь армированное стекло падали отсветы далеких молний. Глухо гремел гром. Саму арену освещали только масляные светильники и факелы, укрепленные на дальней стене, кольцом охватывающей трибуны. В центре посыпанного опилками круга на высоком бамбуковом шесте свисал с крюка еще один светильник, в форме… человеческой головы.

У Барри перехватило горло. Вглядываясь в полумрак, он понял, что это не просто подобие, а настоящая человеческая голова. Язычки пламени мелькают меж приоткрытых губ, пляшут в пустых глазницах. Барри шагнул вперед. Он не хотел видеть, но должен был убедиться наверняка.