Бентли Литтл: Ассоциация

– Сюда, мистер Уэлч.

Доброволец отодвинул часть красной ширмы и ввел Барри в следующую комнату.

Вот примерно этого он и ожидал.

Огромное помещение, больше всего нижнего этажа в доме Барри. С высокого черного потолка кое-где свисают грязные электрические лампочки. Каменные стены. Некрашеные доски пола чем-то заляпаны – очевидно, кровью. В центре – углубление со стенками, обшитыми листовой сталью, пол в углублении засыпан соломой, а сверху у самого края расставлены ржавые железные столы, точно спицы сломанного колеса.

На столах разложены пилы, ножи и какие-то хирургические инструменты.

А в яме – Культи.

Все они непрерывно стонали и выли – то ли от боли, то ли в безнадежной попытке докричаться до окружающих. Шестеро мужчин и одна женщина – к счастью, Барри никого из них не знал. В первый миг, едва поняв, что перед ним, он испугался, что увидит в яме искалеченных Дилана, Чака и Донну, но корчащиеся среди опилок несчастные существа были ему совершенно не знакомы.

Ужасней всего было смотреть на безрукую, безногую женщину, чье обнаженное, покрытое синяками тело чудовищно напоминало ему Морин. Другие Культи копошились в соломе, натыкаясь друг на друга, а она лежала одна вплотную к стальной изогнутой стенке, безмолвно приоткрыв распухшие губы и не сводя застывшего взгляда с пыльной лампочки под потолком.

– Сюда, мистер Уэлч.

Барри, словно оглушенный, двинулся вперед. Он прошел почти вплотную к столу, на котором лежали плотницкий молоток с прилипшими кусочками плоти и костей, несколько грязных отверток и длинный зазубренный нож. Возле ямы Барри не удержался и посмотрел вниз. В соломе, где ползали Культи, он разглядел экскременты и кусочки чего-то похожего на тухлую рыбу.

Ральф остановился перед узкой металлической дверью в каменной стене и уставился себе под ноги, не глядя ни на дверь, ни на Барри, будто собираясь с силами. Сделав глубокий вдох, доброволец быстро протянул руку, схватился за громадную дверную ручку и рывком распахнул дверь. Затем со страхом в глазах кивнул Барри, приглашая его внутрь.

– Мистер Уэлч! – объявил он.

Здесь было еще темнее, чем в предыдущей комнате. Ни одной электрической лампы, только чадящие свечи в железных канделябрах по углам. Когда глаза привыкли к полумраку, Барри рассмотрел пыльную стеклянную витрину с чучелами кошек, собак, хомячков и попугайчиков – недозволенных домашних животных, конфискованных ассоциацией. По всей комнате виднелись искореженные обломки запрещенной в Бонита-Висте нормальной жизни: засохшие комнатные растения в разбитых горшках на скособоченной этажерке, опирающаяся на детский кукольный домик вешалка – с ее крючков свисали поломанные птичьи клетки.

В дальнем конце комнаты за дубовым столом восседали члены правления: шесть человек с Джаспером Колхауном в центре. На столе перед ними стояли высокие бокалы с темно-красной жидкостью и тарелки со странным, отталкивающего вида мясом. Вся картина напомнила Барри жутко искаженную «Тайную вечерю».

– Добро пожаловать на наше заседание! – возгласил Колхаун.

Члены правления согласно закивали. Здесь, в их природном обиталище, неестественная бледность странных лиц совсем не казалась чужеродной.

Под столом Барри разглядел прикованных к полу обнаженных женщин. Они отсасывали шестерым сидящим за столом.

Колхаун улыбнулся, перехватив его взгляд.

– Наши дамы-добровольцы, – пояснил он и добавил, кивнув на ту, что обслуживала его самого: – Это жена Ральфа. Верно я говорю, Ральф?

Доброволец стоически кивнул.

– Ваша Морин могла бы таким же образом отработать ваш долг.

Барри сделал вид, будто всерьез обдумывает предложение.

– А это не будет противоречить уставу? Я внимательно прочел вашу брошюру о сексуальных домогательствах…

Колхаун вскочил. Жена Ральфа под столом торопливо отползла в сторону.

– Не смейте тыкать мне в нос уставом в моем собстенном доме!

– Это надо понимать как утвердительный ответ?

Председатель, глубоко вздохнув, заставил себя улыбнуться.

– Сожалею о пропаже ваших друзей, – произнес он вновь спокойным голосом. – Что же все-таки с ними случилось?

Колхаун пристально посмотрел на ломоть непонятного мяса у себя на тарелке, оторвал несколько волокон и демонстративно положил в рот.

Он блефует. Наверняка блефует! Все здесь напоказ, это просто спектакль, приготовленный специально для Барри. И все же нельзя не признать, представление срежиссировано мастерски. Им удалось его деморализовать. Страх почти уже заглушил злость.