Стивен Кинг - Возрождение

Хью спросил, чем он может отплатитьДжейкобсу. Преподобный — неопрятный, давно немытый и нестриженый, — задумался.

— Вот что, — наконец сказал он. — Покупателей у меня здесь маловато, да и те, что приходят в магазин, часто какие-то подозрительные. Я хочу перевезти все это на склад на Норт-Сайде, пока буду думать, что делать дальше. Ты мог бы мне помочь.

— Я могу даже кое-что получше, — ответил Хью, наслаждаясь звуком собственного голоса. — Оплатить аренду склада и нанять бригаду перевозчиков. По мне не скажешь, но я могу себе это позволить. Правда.

Джейкобс, похоже, пришел в ужас от этой идеи.

— Ни в коем случае! Мой товар — в основном всякий мусор, но оборудование стоит дорого, и большая часть того, что находится в задней комнате, в лаборатории, еще и хрупкая. Ты достаточно меня отблагодаришь, если поможешь с перевозкой. Но сперва тебе надо немного отдохнуть. Поесть. Набрать пару фунтов. Ты пережил тяжелые времена. Не желаете ли стать моим ассистентом, мистер Йейтс?

— Если хотите, — сказал Хью. — Мистер Джейкобс, я до сих пор поверить не могу, что вы говорите, а я вас слышу.

— Через неделю перестанешь удивляться, — сказал он небрежно. — С чудесами всегда так. И не стоит с этим бороться — это просто человеческая природа. Но поскольку мы в самом деле стали свидетелями чуда в этом заброшенном уголке Города Моторов, я больше не потерплю, чтобы ты называл меня мистером Джейкобсом. Для тебя я — Преп.

— В смысле, «Преподобный»?

— Именно, — с ухмылкой подтвердил он. — Преподобный Чарльз Д. Джейкобс, в настоящее время — главный прелат Первой церкви Электричества. Обещаю, что не загоняю тебя до смерти. Спешить некуда: времени у нас полно.

- Конечно, некуда, — сказал я.

— Ты это к чему?

— Ни твои перевозчики, ни твои деньги ему не были нужны. Ему нужно было тебя задержать. Думаю, он тебя изучал. Высматривал побочные эффекты. А что думал ты?

— Тогда? Ничего. Я был на седьмом небе от счастья. Если бы Преп попросил меня ограбить Национальный банк Детройта, я бы вполне мог попробовать. Задним числом я теперь понимаю, что, возможно, ты прав. Ведь работы там было всего ничего, потому что, честно говоря, от товаров его магазин не ломился. В задней комнате кое-что было, но на подходящем грузовике мы бы перевезли все до последнего винтика за пару дней. Он же растянул это удовольствие больше, чем на неделю. – Хью призадумался. – Да, ты прав. Он за мной наблюдал.

— Изучал . Искал побочные эффекты.

Я взглянул на часы. Через пятнадцать минут меня ждали в студии, и если я просижу за столиком еще чуть-чуть, то опоздаю.

— Проводи меня до Первой студии и расскажи мне о них.

По дороге Хью рассказал мне о периодах отключки, которые последовали за излечением от глухоты. В первые пару дней они случались часто, но ненадолго, и потери сознания Хью не чувствовал: просто внезапно он оказывался в другом месте и обнаруживал, что прошло пять минут. А то и десять. Дважды это случалось, когда они с Джейкобсом загружали оборудование и подержанные товары в старый фургон, который Джейкобс взял напрокат у какого-то сантехника (может, тот был еще одним благодарным пациентом, но если и да, то Хью об этом ничего не узнал – Преп о таких делах не распространялся).

— Я его спросил, что тогда происходило. Он ответил, что ничего: мол, мы грузили товары и разговаривали, как обычно.

— Ты ему поверил?

— Тогда – да. Теперь не знаю.

Хью рассказал, что однажды вечером – спустя пять или шесть дней после исцеления – он сидел на единственном стуле своего номера в клоповнике, читал книгу, и вдруг обнаружил, что стоит в углу комнаты, лицом к стене.

— Ты что-нибудь говорил? – спросил я, а в голове у меня вертелось: «Что-то случилось. Что-то, что-то, что-то».

— Нет. Но…

— Что «но»?

Хью покачал головой, вспоминая.

— Я снял штаны, потом снова обулся. Я просто стоял в углу в трусах и кроссовках. Бред какой-то, да?

— Muy loco, — согласился я. – И долго тебя беспокоили такие провалы?

— За вторую неделю была всего парочка. К началу третьей недели они прекратились. Но был еще один побочный эффект, который длился дольше. Иногда у меня с глазами начинало твориться что-то странное. Не знаю, как толком описать эти явления. Я их назвал призматикой. За следующие пять лет они у меня случались где-то десяток раз. Потом – как отрезало.

Мы подошли к студии. Там нас поджидал Муки в своей бейсболке «Бронкос», повернутой козырьком назад. Ни дать ни взять старейший в мире скейтер.