Стивен Кинг - Возрождение

В тот день мы были в заброшенном песчаном карьере на Девятом шоссе, передавая друг другу косяк с не шибко качественной местной травкой. Стояла духота, на западе сгущались грозовые тучи. Прогремел гром, и, наверное, ударила молния: я ее не увидел, но радио на приборной панели кашлянуло статикой, которая заглушила песню «Курим в туалете» (в тот год «Розы» исполняли ее на каждом выступлении).

Именно тогда в мою голову вернулся незваным гостем преподобный Джейкобс, и я завел машину.

— Давай, бычкуй, — сказал я. – Поедем прокатимся.

— Куда?

— В место, о котором мне рассказали много лет назад. Если оно еще там.

Астрид положила окурок в коробочку из-под «Сакретс» и засунула ее под сиденье. Проехав пару миль по Девятому шоссе, мы свернули на Козью гору. Деревья там плотно обступали дорогу, а солнце к тому времени уже скрылось за тучами.

— Если ты в загородный клуб, то нас туда не пустят, — сказала Астрид. – Предки отказались от своего абонемента. Сказали, что придется экономить, иначе колледж в Бостоне мне не светит. – Она сморщила носик.

— Нет, не в клуб, — ответил я.

Мы проехали Лонгмедоу, где когда-то БЮМ проводило ежегодные пикники. Тревожно поглядывая на небо, народ подхватывал одеяла и кулеры и разбегался по машинам. Гром грохотал, словно небесный товарняк, и я увидел, как где-то на другой стороне Скайтопа ударила молния. Меня охватило возбуждение. «Прекрасное зрелище, — сказал Чарльз Джейкобс в день нашего прощания. – Прекрасное и пугающее».

Мы проехали знак «Клуб «Козья гора» – 1 миля. Пожалуйста, приготовьте абонементы».

— Джейми…

— Тут где-то должен быть поворот на Скайтоп, — сказал я. – Может, уже и нет, но…

Поворот никуда не делся, как и гравийное покрытие. Повернул я немного быстрее, чем следовало, отчего «Галакси» пару раз вильнул задом.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказала Астрид. Судя по голосу, она не боялась нашей поездки навстречу грозе. В нем слышалось любопытство и легкое волнение.

— Я тоже надеюсь.

Подъем становился все круче. «Галакси» изредка повиливал на гравии, но по большей части держался молодцом. Две с половиной мили спустя деревья расступились, и мы выехали на Скайтоп. Затаив дыхание, Астрид подалась вперед. Я ударил по тормозам, и машина с хрустом остановилась.

Справа от нас стояла ветхая хижина с замшелой дырявой крышей и выбитыми окнами. Вместо краски стены хижины покрывала вязь из граффити, но такая блеклая, что ничего не разобрать. Впереди над нами возвышалась огромная гранитная глыба, из вершины которой, как Джейкобс и рассказал мне полжизни назад, торчал железный стержень. Он тянулся к тучам, таким черным и низким, что до них, казалось, можно было дотронуться. Слева от нас, куда и смотрела Астрид, в сторону океана бежали поля, холмы и серо-зеленые мили лесов. Там все еще светило солнце, заставляя мир сиять.

— Бог ты мой, и это место все время было здесь? И ты меня сюда ни разу не приводил?

— Да я и сам тут ни разу не был, — ответил я. – Мой бывший священник рассказал мне…

Ничего больше я сказать не успел. С неба ударила ослепительная молния. Астрид взвизгнула и обхватила голову руками. На миг – странный, ужасный, чудесный миг – мне показалось, что воздух превратился в наэлектризованное масло. Я почувствовал, как все мои волосы, даже тоненькие волоски в носу и ушах, встали дыбом. Потом раздался щелчок, будто бы щелкнул пальцами невидимый великан, и второй заряд ударил прямо в стержень, окрасив его в ярко-синий цвет, сполохи которого танцевали вокруг головы Чарльза Джейкобса в моих снах. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть. Когда я их открыл, шест полыхал вишнево-красным. «Как подкова в кузничном горне», — сказал тогда преподобный, и так оно и было. Гром не заставил себя ждать.

— Хочешь, уедем отсюда?! – проорал я, чтобы перекрыть звон в своих собственных ушах.

— Нет! – крикнула она в ответ. – Туда! – указала она на остатки хижины.

Я хотел было сказать ей, что в машине безопаснее (вроде бы я где-то слышал, что резиновые шины послужат заземлителем и защитят от молнии), но ведь над Скайтопом пронеслась не одна тысяча гроз, а старая хижина все еще стояла. И пока мы, держась за руки, бежали к ней, я понял, почему: молнии притягивал стержень. По крайней мере, до сих пор.

Когда мы добрались до открытой двери хибары, по граниту забарабанил град размером с гальку.

— Ай! Ай! Ай! – кричала Астрид… и в то же время смеялась. Она влетела внутрь. Я – за ней, как раз тогда, когда мелькнула очередная молния. Эдакая канонада на поле брани Судного дня. На этот раз молнии предшествовал треск, а не щелчок.