Стивен Кинг - Возрождение

— Он до сих пор чувствует пальцы, которых уже нет, и говорит, что они болят. К тому же рука у него частично потеряла подвижность из-за повреждения нервов. Как я уже сказал, я давно знаю, что электричество может помочь в таких случаях. Но, похоже, моим подопытным кроликом суждено стать тебе, Кон.

— Значит, прибор случайно оказался у вас под рукой? — спросила Клер. Я не мог понять, какое это имело значение, но, видимо, имело. По крайней мере для нее.

Джейкобс взглянул на нее с упреком и сказал:

— Совпадение и везение — так маловеры называют Божью волю, Клер.

Она вспыхнула и уставилась на свои кроссовки. Тем временем Кон что-то царапал в своем блокноте. Он поднял его вверх.

“БУДЕТ БОЛЬНО?”

— Не думаю, — сказал Джейкобс. — Ток очень слабый. Совсем крошечный заряд. Я испробовал его на своей руке — надел как манжету от тонометра — и почувствовал покалывание, как когда затекшая рука или нога начинает отходить. Если все-таки будет больно, подними руки, и я сразу же выключу. Сейчас я надену прибор на тебя. Он будет сидеть плотно, но не туго. Ты сможешь дышать свободно. Застежки нейлоновые. Металл в таких штуках использовать нельзя.

Джейкобс надел ремень Кону на шею. Он был похож на толстый зимний шарф. Глаза у Кона расширились от страха, но когда Джейкобс спросил, готов ли он, мой брат кивнул. Клер сжала мою руку. Пальцы у нее были холодные. Я ждал, что Джейкобс прочтет молитву об успехе лечения. В каком-то смысле, пожалуй, он это и сделал. Наклонился к Кону, заглянул ему в глаза и сказал:

— Ожидай чуда.

Кон кивнул. Я увидел, как приподнялась и опала ткань ремня на его горле, когда он с усилием сглотнул.

— Ну хорошо. Начнем.

Когда преподобный Джейкобс передвинул выключатель, я услышал слабое гудение. Голова Кона качнулась. У него дернулся уголок рта, потом второй. Он быстро зашевелил пальцами, и руки непроизвольно вздрогнули.

— Больно? — спросил Джейкобс. Его указательный палец завис над выключателем, готовый отрубить ток. — Если больно — протяни руки вперед.

Кон покачал головой. Потом, голосом, который словно бы пробивался через полный рот гравия, сказал:

— Не… больно. Тепло.

Мы с Клер обменялись потрясенными взглядами, почти телепатически передавая друг другу мысль: «Мне не послышалось?». Она сжимала мою руку уже до боли, но мне было все равно. Когда мы повернулись к Джейкобсу, он улыбался.

— Не пытайся говорить. Еще рано. Я выключу пояс через две минуты по моим часам. Если тебе не станет больно. А если станет — вытяни руки, и я выключу сразу же.

Кон не вытянул рук, хотя продолжал перебирать пальцами, словно играл на невидимом пианино. Несколько раз его верхняя губа приподнялась, обнажив зубы, а глаза время от времени принимались моргать. Один раз, все тем же скрипучим «гравийным» голосом, он сказал:

— Я… снова… могу говорить!

— Тс-с-с! — строго остановил его Джейкобс. Он по-прежнему держал указательный палец над выключателем и следил за секундной стрелкой часов. Казалось, прошла вечность, прежде чем он передвинул ползунок, и тихое гудение прекратилось. Он расстегнул ремень и снял его с Кона через голову. Тот сразу схватился руками за шею. Кожа на ней слегка покраснела, но вряд ли дело было в электричестве. Скорее просто следы от ремня.

— Кон, а теперь скажи: «Моя блоха купила петуха». Но если заболит горло, сразу же остановись.

— Моя блоха, — сказал Кон своим странным царапающим слух голосом, — купила петуха.

И добавил:

— Мне надо сплюнуть.

— У тебя болит горло?

— Нет, просто надо сплюнуть.

Клер открыла дверь сарая. Кон высунулся наружу, прочистил горло с неприятно металлическим звуком, похожим на скрип ржавых петель, и выхаркнул ком размером с дверную ручку, как мне показалось. Он снова повернулся к нам, растирая горло рукой.

— Моя блоха…

Голос у него по-прежнему не был похож на Кона, которого я знал, но слова звучали отчетливее и как-то более по-человечески. Слезы выступили у него на глазах и покатились по щекам.

— …купила петуха.

— На сегодня хватит, — сказал Джейкобс. — Мы зайдем в дом, и ты выпьешь стакан воды. Большой стакан. Тебе надо много пить. Сегодня и завтра. Пока голос снова не зазвучит нормально. Хорошо?

— Да.

— Когда придешь домой, можешь поздороваться с родителями. Но потом отправляйся прямиком в свою комнату, встань на колени и поблагодари Бога за то, что он вернул тебе голос. Хорошо?

Кон яростно закивал. Он плакал все сильнее, и не он один. Мы с Клер тоже заливались слезами. Только у преподобного Джейкобса глаза были сухие. Наверно, он был слишком потрясен, чтобы заплакать.