Стивен Кинг - Возрождение

— Ты сказала, что она увита плющом. И что на другой стороне разрушенный город.

— Я… не помню.

— Ты сказала, она ждет. И что… — Всмотревшись в непонимающее лицо Астрид, Джейкобс вздохнул. – Неважно. Тебе надо отдохнуть, дорогая моя.

— Да, наверное, — ответила Астрид, — но больше всего мне хочется танцевать. Танцевать и веселиться.

— Всему свое время. – Джейкобс потрепал ее по руке. Он улыбался, но я подозревал, что он глубоко раздосадован неспособностью Астрид вспомнить про дверь и город. Мне же совсем не хотелось знать, что она увидела, когда по самым укромным закоулкам ее мозга проносилось тайное электричество. Мне не хотелось знать, что таилось за скрытой дверью, о которой она говорила, но, к своему ужасу, я это, кажется, знал.

Мать.

Над бумажным небом.

Астрид проспала все утрои бо́льшую часть дня. Проснувшись, она заявила, что голодна как волк. Это обрадовало Джейкобса, и он велел Норме Голдстоун принести «нашей пациентке» сэндвич с расплавленным сыром и маленький кусочек торта без глазури. Он считал, что глазурь будет слишком большой нагрузкой для ее измученного желудка. Мы с Джейкобсом и Дженни следили за тем, как Астрид поглощала весь сэндвич и половину торта. Наконец она отложила вилку.

— Я бы и остальное съела, — объявила она, — но не лезет.

— Не торопись, — сказала Дженни. Она все время теребила салфетку, расстеленную у нее на коленях, и, похоже, не могла подолгу смотреть на Астрид, а на Джейкобса и вовсе не глядела. Это она придумала обратиться к нему, и не сомневаюсь, что ее радовала перемена к лучшему в состоянии подруги, но было очевидно, что увиденное накануне в Восточной комнате глубоко потрясло ее.

— Я хочу домой, — сказала Астрид.

— Солнышко, я даже не знаю…

— Сил у меня уже достаточно. Правда.

Астрид бросила извиняющийся взгляд на Джейкобса.

— Я, конечно, вам очень благодарна и буду поминать вас в молитвах до конца жизни, но мне хочется домой. Если только вы не…

— Нет-нет, — сказал Джейкобс. Я заподозрил, что ему и самому не терпелось от нее избавиться теперь, когда дело было сделано. — Нет лучшего лекарства, чем сон в собственной постели. И если вы выедете в ближайшее время, то попадете домой вскоре после заката.

Дженни больше не возражала и снова начала теребить салфетку. Но до того, как она опустила голову, я успел заметить облегчение на ее лице. Она хотела уехать не меньше Астрид, хотя, возможно, по другим причинам.

Вернувшийся к Астрид румянец был лишь частью происшедших с ней перемен. Она сидела в своем кресле прямо, глаза были ясные и внимательные.

— Не знаю, как мне вас благодарить, мистер Джейкобс, и уж точно не представляю, чем вам отплатить. Но если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится — только скажите, и я сделаю все, что смогу.

— Вообще-то есть несколько таких вещей. — Он принялся загибать искривленные пальцы правой руки. — Ешь. Спи. Старайся восстановить силы. Сможешь?

— Да. Конечно. И больше я в жизни не возьму в рот сигарету.

Он отмахнулся.

— Тебе и не захочется. Верно, Джейми?

— Скорей всего нет, — сказал я.

— Мисс Ноултон?

Она дернулась, будто он ущипнул ее за зад.

— Астрид должна найти физиотерапевта, или вы должны найти его для нее. Чем скорее она встанет с этого чертова кресла, тем лучше. Правильно я говорю? Шарики у меня крутятся куда надо, как мы раньше говорили?

— Да, пастор Дэнни.

Он нахмурился, но не поправил ее.

— И еще кое-что вы можете сделать для меня, милые дамы, и это очень важно: не упоминайте моего имени. У меня в ближайшие месяцы будет много работы, и меньше всего мне нужны тут толпы больных в надежде на исцеление. Вы меня поняли?

— Да, — сказала Астрид.

Дженни кивнула, не поднимая глаз.

— Астрид, когда ты придешь к своему врачу и он выразит изумление — а он непременно его выразит, ты скажешь ему только, что молилась о ремиссии и получила ответ на свои молитвы. Его вера или неверие в эффективность молитвы не имеет значения; в любом случае он будет вынужден поверить в то, что увидит на снимках. Не говоря уже про твое счастливое, улыбающееся лицо. Счастливое и здоровое.

— Хорошо. Как скажете.

— Давай я отвезу тебя в номер, — сказала Дженни. — Если мы уезжаем, то пора собираться.

«Выпустите меня отсюда» — вот каков был подтекст. И в этом они с Чарли были полностью единодушны. Шарики у них крутились куда надо.

— Хорошо. — Астрид робко взглянула на меня. — Джейми, принесешь мне колу? Я хочу с тобой поговорить.