Ник Гоуинг - Петля

Барсук знал и таких. Но были на примете парни того же плана, как он сам. Хорошие ребята, которым нравилась армейская жизнь, разгульно-дисциплинированная, лихая, с мужской игрушкой — оружием, с пьянкой и бабами, с наглой ухмылкой в лицо любому, с наркотиками, с панибратством офицеров, с игрой в войну, игрой, в любой момент становящейся подлинным делом… Такие стремились к опасной работе, и не только потому, что получали хорошие деньги.

Марченко посмотрел на Полякова.

— Нам нужны автоматы, снайперские винтовки, дымовые бомбы, ручные гранаты и осколочные мины. Что еще, Барсук?

— Боеприпасы. Остался лишь небольшой резерв.

Олег Иванович ничего не записывал. Весь этот элементарный перечень включал основные компоненты для любых армейских образований, планирующих начать операцию.

— Нам может потребоваться и кое-что еще, — добавил Марченко, словно угадав мысли полковника. — Минометы, бронежилеты. Бронетранспортер или даже два. Средства ночного видения. Надежная современная связь. Мы должны быть оснащены лучше, чем те, с кем нам предстоит сцепиться. Это касается и властей и банд, подобных раджабовской.

Год назад выполнение такого заказа на оружие представляло бы почти неодолимые задачи для любого снабженца бандитских шаек. Но теперь тайные рынки в Москве и больших городах были забиты военной техникой. Армейские склады стали легкой добычей для воров. Хоть любую ракету выбирай, было бы чем расплатиться.

— А с кем вы связаны? — спросил Поляков. В течение двадцати лег московский Центр снабжал его оружием из закрытых арсеналов, где дежурный офицер регистрировал и пистолет, и количество патронов. После каждой операции возвращалось под расписку все, что оставалось. Не приведи Бог недосчитаться какой-нибудь обоймы к «Макарову». Поляков испытывал страх перед перспективой стать участником, да нет, организатором тех самых операций по незаконному приобретению оружия, против которых он боролся во время секретной работы в руководимом Марченко управлении. Но теперь, как он понимал, существовал иной мир и полковник принадлежал к нему.

— До сих пор я использовал своих верных товарищей внутри «Братства», — сказал Марченко. — Они могли снабдить всем необходимым, причем по цене, которую назначал я. Но сейчас я не знаю точно, кому можно доверять. Так что это должна быть наша собственная операция, с нашим оружием и под нашим контролем.

Поляков знал о слухах и тайных переговорах в преступном мире. Первая русская коммерческая биржа свободно занималась торговлей оружием. Русские танки и истребители могли быть свободно куплены на подпольных, а то и легализованных рынках, если какие-либо правительства или гангстерские структуры хотели и могли платить.

— А деньги где мы возьмем? — спросил Поляков. — Сколько мне выделят?

Марченко наизусть знал цены.

— Пистолет Макарова стоит восемь тысяч рублей, «Калашников» двадцать тысяч. Бронетранспортер примерно три миллиона. Это свободный рынок, такой, как базар в Пешаваре, в северо-западной пограничной провинции Пакистана. Один день цены ползут вверх, другой падают. Они берут и рубли, но предпочитают доллары.

В принципе, Поляков все понимал. Но хотел знать детали.

Марченко топал по грязному от раскисшего снега полу.

— Но я хочу, чтобы оружие досталось бесплатно, если это не абсолютно исключено. Барсук знает, где эта база. В ста шестидесяти километрах от Москвы по дороге к востоку от Владимира. Там хранится оружие дивизии, отозванной из Чехословакии. Есть сведения, что персонал там на грани психического срыва. На улице минус двадцать, а личный состав и вольнонаемные зимуют в брезентовых палатках. Офицеры почти в таком же положении. В Чехословакии они с семьями имели нормальные квартиры. Здесь же ютятся по углам госпитальных палат или складских помещений.

— А почему именно с этой базы надо доставать оружие? — спросил Поляков. — Подвергаемся риску досмотра дорожной милиции на обратном пути в Москву.

Марченко переадресовал вопрос Барсуку, который неудобно прислонился к буфетной дверце и нервно о нее терся.

— У меня там друзья, товарищ генерал, — с достоинством ответил Барсук. — Они знают, в чем дело. Им известны проходы в проволочном ограждении. Один из них, Алексей, лейтенант из моего родного города. Приезжал в отпуск в Москву две недели назад, сказал, что с жильем во Владимире совсем хреново, начальство вынуждено селить семьи в арсеналах. Так что оружие и боеприпасы находятся в палатках вдалеке от основных помещений. Алексей сказал, что арсенал выглядит сейчас как Гулаг, а не как армейское хранилище. Склады, конечно, охраняются, но лишь новобранцами, салагами.